Клара знала, что случится дальше. Клара своими глазами видела, во что превращает жемчужница. Она рассказывала матери, где растут еще не сгнившие яблони, переживала о том, куда бы им лучше уехать, если совсем худо станет, а матушка только плакала. Как же они без нее? Цветы сильнее распушивали лепестки, стоило об этом лишь подумать. На Тимошу с Михой положиться? Но ведь они едва старше Лори.
Лори… с этим мальчиком она, пусть и ненадолго, но могла снова превратиться в мечтательного ребенка. Ей не хотелось, чтобы он видел ее, когда цветочные гроздья уже почти полностью заполнят легкие. Но все же она была рада, что он пришел.
Клара смотрела на Лори и представляла, каким хорошим человеком он станет в будущем, какая яркая жизнь его ожидает, и от этой мысли у нее светлело на душе. Отчего-то в тот момент ей казалось, словно она приближается к чему-то большому и очень теплому. Вот-вот прикоснешься рукой.
И она решилась поделиться с Лори своим сокровищем. И отчего-то ей казалось, что с самого начала этот плащ был предназначен именно ему. А она всего лишь была тем, кому суждено оберегать чужое сияние.
Не плачь, Лори. И пожалуйста, не грусти.
Ведь Кларе больше не холодно.
____________________________________
1. Adieu — фр. «прощай»
2. Жемчужница или чахотка — старое название туберкулеза. Название «жемчужной болезни» пришло из-за перламутрового цвета гноя и бугорков, покрывающих легкие в запущенной стадии.
========== Экстра-глава 2. То, что навсегда забыла Лера ==========
Капли часто бьются о стекло и в ту же секунду расползаются, подгоняемые чересчур сильным ветром. Маленькая Лера смотрит в окно машины и сосредоточенно наблюдает за тем, как водяные горошины соревнуются, стремясь обогнать друг друга, и оставляют после себя витиеватые влажные дорожки. Вот только на их место сразу же прибывают новые крохотные дети дождя, и все повторяется вновь.
Девочка водит пальцами по холодному стеклу и пытается угадать, кто же быстрее прибудет к финишу. Некоторым «участникам» она даже придумывает имена и характер. Вон та, такая большая и настырная капля, толкается, преграждая другим путь, но в итоге все равно застревает посреди дороги, а вон та небольшая капелька оказывается проворнее и, преодолев все препятствие, почти побеждает.
— Лера, тебе там удобно? — обращается к ней мама с соседнего сидения.
— Угу, — буркнет девочка, всецело погруженная в свою игру.
Но мать все-таки берет дочку на руки.
— Потерпи еще немного, скоро приедем.
Отец впереди роняет вздох.
— В такой ливень одни пробки на дорогах. Может, через час доберемся, не раньше.
— Лера плохо кушала утром, а уже обед…
— Не хочу кусать! — тут же воскликнет малышка.
— Ну Лера…
— Лера, а ты разве не хочешь вырасти большой и сильной девочкой? — загадочно улыбается отец.
— Я и так бошая и силная! — отвечает Лера, гордо выпрямившись.
Родители лишь засмеются.
Плотная пробка и не думает разжаться, машины не сдвигаются и на миллиметр. Папин взгляд скользит дальше лобового стекла, дальше вереницы машин — куда-то поверх дороги.
Лера облокачивается головой о мамину грудь, и ей вдруг представляется, что размеренное постукивание отцовских пальцев по рулю и стук маминого сердца идеально дополняют друг друга. Как мелодия.
— Помнишь, как мы познакомились? — вдруг спрашивает отец. Его хитроватые глаза отражаются в зеркале.
— Мм? Почему вспомнил об этом сейчас?
— Вообще-то тогда тоже шел дождь, — обиженно.
А вот Лора улыбается.
— Я как в классической мелодраме вышла из книжного магазина.
— А я укрыл нас своей курткой, — хохотнув. — Лера спит?..
Мама получше укутывает дочь своей кофтой.
— Почти.
Продолжают уже шепотом.
— Хм, думаешь, это была просто… случайность?
— Случайность, как же, — тихо смеется Лора.
Сквозь сон Лера слышит едва различимые голоса родителей. Они смешиваются с шумом дождя и убаюкивают… Как вдруг раздается телефонный звонок и разрушает умиротворяющую атмосферу.
— Да… — отвечает Лора. — Нина, мы уже недалеко, но этот дождь…
Наконец загорается зеленый, наконец машины начинают движение, и они тоже трогаются с места, выезжают на перекресток.
Как вдруг откуда-то справа слышится лязг шин и оглушающе громко начинают сигналить машины. Серая иномарка скользит по мокрому асфальту и, потеряв управление, направляется именно к ним.
Все происходит так быстро и в то же время ужасающе медленно.
Вот — отец резко выворачивает руль, вот — мамин голос обрывается, а телефонная трубка выскальзывает из ладони. Вот — глухое столкновение, звон разбивающегося стекла и скрежет металла.
Лера чувствует, как крепко мама сжимает ее в объятиях. Лера инстинктивно угадывает, как отчаянно отец пытается вернуть машину на дорогу, но та больше не желает ему подчиняться и отлетает в противоположную сторону. Несколько раз мир в Лериных глазах переворачивается. Снова. И снова.
Мамино сердце стучит так быстро, а аккомпанирующий дождь фальшивит и скрипит, глухо ударяясь каплями об асфальт.
Наконец Лера открывает глаза. Она еще не понимает, что произошло. Не понимает, почему весь ее мирок внезапно замкнулся на этой погнутой металлической коробке и перевернулся в одночасье. Она все еще чувствует тепло материнской груди, но почему-то ее сердце больше не… Почему? Почему их мелодия так внезапно оборвалась?
Они словно замерли в космическом вакууме. Девочка поднимает взгляд вверх. Отец в странной позе развалился на передних сидениях и отгородил их с мамой от треснувшего лобового стекла и куска отвалившейся рамы. Лера видит только его затылок и чувствует, как теплая жидкость капает ей на щеки.
Поскрипывают металлические опоры, погнулся пол, ставший теперь потолком, что-то искрится вдалеке, а в нос бьет запах машинного масла и дыма.
Мир искривился.
Весь мир разваливается. Еще секунда, и лопнет, взорвется.
Лерин взгляд скользит в отверстие разбитого окна и через толщею секундной бесконечности до нее доносятся неясные крики и возгласы, серены скорой помощи и милицейских машин… Но все эти отзвуки чужие, и какой с них теперь прок?
Только дождь барабанит как прежде.
Там, снаружи существует совершенно иной мир, отличный от того, в котором застряла Лера. Тот мир правильный, не искривленный, вот только холодный. Очень холодный.
А здесь тепло.
Судьба? — эхом послышались чьи-то слова. Где-то в тайнике памяти приоткрылась дверца, и в мыслях пронеслось: «Стоило ли возвращаться, если ничего не меняется?» Вот только ее ли это мысли? Не важно, она согласна с ними.
Как вдруг в разбитом окне промелькнет фиолетовый цвет, — такой нелепый посреди всего серого окружения. И золотые локоны волос.
Силуэт расплывается, трудно его разглядеть. Все вокруг туманится и покрывается черными пятнами.
Как вдруг цветастый незнакомец прошепчет что-то, едва шевельнув губами.
Слишком далеко, но отражение слов вдруг вспыхивает в сознании и разводит черные пятна.
Мягкий сон заботливо накрывает ее одеялом, и Лера уже не может почувствовать, как чужие руки вытаскивают ее из машины, как люди в белых халатах укладывают ее на носилки, как приезжает милиция и журналисты с камерами, как собирается толпа… Вся эта суета не коснется ее. Только человек в фиолетовом пальто остается посреди дождя и торопливо снующих людей и сейчас он похож на призрака. У его ног лежит разбитый телефон, но отчего-то мерещится, что он все еще звонит.
«Я нашел тебя».