Мы просачивались сквозь толпу поближе к пирсу, где стоял император, но чем ближе были корабли, тем сложнее это было сделать. Народу здесь было больше и толпился он как в метро в час пик. С одной стороны, до Александра с его свитой было рукой подать, с другой – между нами лежала людская река плотным потоком.
– Сергей Александрович. – Я потянула своего спутника за руку. – Я думаю, что лучше Вам пойти одному.
Голицын посмотрел на меня недоумённо, будто не сразу понял, о чём я говорю. На деле же я понимала, что он не хотел меня оставлять одну.
– Я никуда не денусь. – Улыбнулась я ободряюще. – Постою вот здесь. – Кивнула на молодую барышню с двумя детьми. Девочка постарше, наряженная, словно фарфоровая куколка, откровенно скучала, а мальчик на руках восторженно тыкал пальцем в шлюп и что-то вдохновенно рассказывал на своём детском языке.
После коротких колебаний граф кивнул.
– Я скоро вернусь. – На прощанье он аккуратно сжал мои пальцы в перчатках, памятуя о том, что руки после позавчерашних приключений всё ещё саднили, и растворился в разодетой толпе напротив. Я следила за его высокой фигурой, пока могла, а потом перевела взгляд на корабли.
Сложно было поверить, глядя на этих левиафанов, что есть где-то стихия, способная навредить такому творению рук человеческих. От чего-то мне хотелось прикоснуться к борту корабля, почувствовать нагретое солнцем дерево, услышать его «дыхание».
Из моих размышлений меня выдернул удивлённый возглас:
– Вера! – Прямо рядом со мной стоял Уваров. Разодетый с иголочки, из-под камзола выглядывал жилет, вышитый серебряными нитями. Жених на выданье, ей-богу.
– Николай. – Я улыбнулась. – Доброе утро.
– Я так и знал, что вы никуда не уехали. – Он нахмурился, отвёл взгляд. – Но может оно и к лучшему…
Внутри меня всё натянулось, опасно зазвенело. Я вцепилась в рукав Уварова.
– Что-то случилось?
Николай будто бы нехотя кивнул.
– Граф с тобой? – В ответ я кратко объяснила куда и зачем ушёл Голицын. Николай снова кивнул. – Хорошо, нам надо поговорить в более тихом месте.
Я сначала было двинулась вслед за «братом», придерживая того за локоть, но быстро остановилась.
– Я должна предупредить Сергея Александровича. – Хотя слабо понимала, как это можно сделать. Уваров кивнул на пирс. Издалека я узнала фигуру Голицына, который стоял недалеко от императора.
– Идём. – Твёрдо решил за меня Николай, перехватил меня за запястье и потянул за собой. Делать было нечего, хотя мне и казалось неправильным, что я вот так вот сбегаю с условленного места. Надеюсь, удастся вернуться до того, как Голицын меня потеряет.
Мы пробрались сквозь толпу, вышли к дороге, откуда народ тонким ручейком стекался к набережной. Но Уваров упрямо шёл вперед, к одному ему известной цели.
– Николай. – Попыталась воззвать я, но ответа не получила. Уваров, упрямо сопя тащил меня на буксире. Это мне уже перестало нравиться. – Николай Иванович!
– Да тише ты. – Шикнул на меня «брат». На нас начали оборачиваться. Кто-то даже остановился поглазеть, надеясь на семейный скандал. – Почти пришли.
– Куда мы идем? – Зашептала я, чтобы меньше привлекать внимания. Не было ответа, зато мы повернули в какую-то тихую подворотню, которых было здесь в избытке. Кроме одинокого экипажа, здесь не было ничего. И никого. На козлах было пусто.
Нехорошо, ой как нехорошо! Я уперлась ногами в землю, пытаясь остановить Николая и вырваться. Но тот неожиданно из тихого ботаника превратился в чудовище. Лицо его было искажено яростью.
– Иди вперед, иначе я тебя понесу.
– Никуда я не пойду! – Уваров дернул меня к себе, я взвыла от боли. Только-только восстановившаяся после вывиха рука снова, кажется, вышла из сустава. – Дура. – Прокомментировал мужчина. – Пойдешь сама?
– Нет! – По лицу моему градом текли слёзы.
Николай даже с некоторой элегантностью сделал шаг назад, заламывая мне руку. Я сама не поняла, как он оказался сзади.
– Сама виновата. – К моему носу был прижат платок, пропитанный каким-то отвратительно пахнущим раствором. Пару судорожных вдохов, и я почувствовала, как проваливаюсь в вязкую черноту.
Я очнулась от тянущей, навязчивой боли в руке. В нос мгновенно ударил запах гнили, я тихо застонала, пытаясь занять удобное положение.
– Очухалась?
Понадобилось несколько минут, чтобы ощутить себя в пространстве, понять где я и в каком положении нахожусь. Сначала я ощутила две неприятные вещи: во-первых, мои руки связаны за спиной, и непросто за спиной, а ещё и позади какого-то столба, на который я опиралась спиной. Во-вторых, я сижу на коленях, на земляном, холодном полу. Меня била мелкая дрожь и непонятно отчего – от холода, или оттого, что тело моё затекло, болело, особенно вывихнутая рука, и требовало пощады. В голове шумело, так что очень хотелось снова потерять сознание. Но я заставила себя разлепить глаза и осмотреться.