И вот буквально накануне, то есть за два дня, когда она собралась уже укладывать вещи, позвонила Лариска и…
Вера, как только услышала ее голос, сразу поняла, что ничего хорошего из разговора не получится.
Лариска радостно прощебетала, что очень, ну просто очень извиняется, но поехать с Верой она никак, ну просто никак не может, потому что…
— С Генкой помирились? — вздохнула Вера, ведь она так примерно и полагала.
— Ты не представляешь! — захлебывалась Лариска. — Он позвонил, я три раза сбрасывала его номер, потом послала ему сообщение, чтобы он оставил меня в покое, ушел из моей жизни, наконец, что я уезжаю, чтобы забыть его навсегда! — «Дура, говорила же ей, чтобы не вступала с ним ни в какие контакты!» — Он приехал, ломился в дверь, так что соседка… ну ты знаешь, такая, волосы у нее всегда мелким бесом завиты… так вот, она выскочила и орала, что вызовет полицию… В общем, пришлось открыть. Верка, он на коленях полз за мной от самой двери! Сказал, что не уйдет, пока я его не прощу! Он плакал и говорил, что его жизнь без меня напоминает море, полное медуз и каракатиц! Он обещал, что выбросится из окна — прыгнет прямо сейчас!
«Господи, ну взрослая же баба… — с тоской думала Вера, отставив трубку от уха, — двадцать девять лет скоро, неужели совсем не соображает, что несет…»
И только она хотела было прервать Ларискин восторженный лепет и спросить прямо, что же ей-то теперь делать, как на том конце послышались возня и голос Ларискиной матери:
— Дай мне, сейчас я ей все скажу! Ты слушаешь меня, Вера?
— Да, здравствуйте, Эльвира Петровна! — пробормотала Вера.
Ей совершенно не хотелось вступать в беседу с Ларкиной мамашей — та столь многословна, что может заболтать насмерть, а у Веры сейчас совсем не то настроение.
— Вот и слушай! — заговорила Эльвира. — Давно хотела тебя спросить — что ты все вертишься вокруг Ларисы, что ты ей жить не даешь?
— Я? — Вера оторопела от неожиданности. — Эльвира Петровна, что вы такое говорите?
— Я знаю, что говорю! — перебила ее Ларкина мамаша. — Я давно за тобой наблюдаю и теперь скажу прямо: оставь Ларису в покое! Если у тебя не задалась личная жизнь, это не значит, что она должна тратить свое время на то, чтобы отвлечь тебя от неприятностей! У нее-то есть шанс устроить свою судьбу, а ты ей мешаешь!
— Я мешаю?! — Вера слегка очухалась и заговорила, запинаясь, потому что слова с трудом выскакивали из гортани: — Позвольте, но Ларка сама мне позвонила, она была в ужасном состоянии…
— Не преувеличивай, — сухо оборвала Эльвира Петровна, — мало ли, любящие люди поссорились, все в жизни бывает. И если бы ты не раздувала каждый раз из мухи слона и не отговаривала Ларочку от встреч с Геночкой, ничего бы не было.
— Да я вовсе не…
— Вот что, Вера, — в голосе Эльвиры послышалась несвойственная ей раньше твердость, — если ты сама не понимаешь, мой долг матери объяснить тебе положение вещей. Ты очень плохо влияешь на Ларису, твоя органическая неспособность привлекать мужчин понижает ее самооценку. Ей совершенно ни к чему стоять на твоих позициях максимализма!
— Каких позициях? — поразилась Вера.
— Максимализма! Твоя беда в том, что ты ждешь от мужчины слишком многого. В двадцать девять лет ты ждешь принца на белом коне! А такого не бывает! То есть принцы, возможно, и бывают, но они не обращают внимания на некрасивых старых дев тридцати лет!
Ого, а сейчас в голосе Эльвиры слышится несвойственный ей ранее сарказм! И врет ведь нарочно, ей прекрасно известно, что Вере нет еще тридцати, ей всего два месяца назад исполнилось двадцать девять лет! С Лариской и Генкой в кафе ходили, те тогда еще не поругались.
— Вот что я скажу тебе, Вера, — продолжала Эльвира, — уж извини за прямоту, но оставь Ларису в покое! Исчезни из ее жизни! Иначе она никогда замуж не выйдет! Никогда не устроит свою судьбу! Тебе-то, может, такая жизнь нравится, а ей нет. А если тебя одиночество уж очень тяготит, то заведи собачку. Или кошку.
— Спасибо, Эльвира Петровна, за добрый совет! — Вера наконец опомнилась и взяла себя в руки. — Я непременно его учту! А скажите честно, это Лариса вас попросила мне все это сказать или вы по собственному почину… — Ответом ей были короткие гудки. — Черт! — крикнула Вера и бросила трубку на пол. — Нет, ну какое свинство!
Она походила по комнате, обхватив себя руками, и через некоторое время смогла немного успокоиться.