Джарик открыл ящик пошире, наклонился, чтобы поправить инструменты, и замер. Ясеневая флейта, которую он видел на уступе ледяных скал, лежала поверх запасного паруса. Как ллондель сумела пробраться в главную гавань мимо бдительных часовых Кил марка, да так, что ее никто не заметил?
Джарик судорожно вздохнул. Боцман стоял в нескольких шагах от него, вытягивая буксировочный канат. Торопливо, пока тот не обернулся, юноша схватил подарок демоницы и бросил за борт. Резное, украшенное серебром и перламутром дерево с плеском упало в воду и быстро пошло ко дну.
Джарик со стуком захлопнул ящик. Смерть Келдрика поколебала его уверенность в себе; теперь он еще меньше, чем когда-либо, был склонен принимать помощь от демонов. Юноша сердито защелкнул замок ящика и поспешил пособить боцману.
«Безлунный» вышел из Скалистой Гавани на всех парусах.
Небо застилали клочья грозовых туч, но скоро ветер должен был улечься. Ведя корабль по траверзу, Корли велел ставить стаксели. Боцман начал выкрикивать команды, а капитан отошел от штурвала и остановился на корме, глядя на подпрыгивающую за кормой «Каллинде».
Побаиваясь вспыльчивого капитана, рулевой вел судно ровно, как по нитке. Наверху захлопали паруса, стаксели наполнились ветром, «Безлунный» вздрогнул, накренился и начал набирать скорость.
Вечер прошел спокойно; надвигалась ночь, но Корли не уходил с палубы. Приказ, полученный от Килмарка, был довольно простым — так почему же он никак не избавится от ощущения, что на него из-за горизонта, как штормовая туча, надвигается беда?
Поначалу все тревоги казались напрасными: «Безлунный» быстро и легко прошел море Корин, команда была в хорошем настроении, а пассажиры целы и невредимы. Если Таэн и волновалась из-за того, что нарушила приказ ваэре, она умело скрывала свое беспокойство.
По утрам девушка ложилась на сети под бушпритом; ее волосы раздувал ветер, в лицо летели брызги, и она весело смеялась. Потом она шла дразнить кока на камбузе, а сменившиеся с вахт матросы учили ее плутовать в карты.
Первый помощник больше всех других любил поддразнивать Таэн и смотреть, как она краснеет, и поначалу это сходило ему с рук, пока однажды ночью все на борту не проснулись от его гневных воплей. Тазн, стоя у бачка с питьевой водой, заливалась безудержным смехом. Под удивленными взглядами матросов она призналась: да, это она сунула под одеяло первого помощника живую рыбу. Корли вспомнил, что девушка выросла на Имрилл-Канде, где даже младенцы разбирались в наживке и крючках, и поручил ей пополнять меню. Но и для карточных игр с сушеными бобами в качестве ставок у волшебницы тоже находилось время.
Джарик улыбался, радуясь, что Таэн подружилась с матросами, но сам к ее проделкам не присоединялся. Корли честно выполнял данное Килмарку обещание и часы напролет обучал юношу владеть мечом и кинжалом.
Прошла неделя и еще два дня. Руки Джарика покрылись свежими волдырями, потом волдыри сошли, превратившись в мозоли, и суровые уроки Корли стали сложнее. Джарик выбивался из сил, стараясь освоить новые приемы, пока капитан снова и снова его атаковал. На палубе было жарко, на волнах блестели ослепительные солнечные блики.
Щурясь от яркого света, ни учитель, ни ученик не заметили, что Таэн сегодня не сидит, как обычно по утрам, со своими удочками у штормового шпигата. Зато рулевой и помощник капитана обратили на это внимание, но, поскольку «Безлунный» находился в двадцати восьми лигах от ближайшего порта, ни тому ни другому не пришло в голову оторваться от дел, чтобы выяснить, почему девушка изменила своим привычкам.
А Таэн лежала сейчас в душной кормовой каюте, закрыв лицо руками. Сверху, с палубы, доносился звон мечей и голос Корли, велевшего Джарику не зевать. Тренировка началась на рассвете, а сейчас уже наступил полдень, и время тянулось невыносимо медленно… Хотя капитан «Безлунного» полагал, что к закату они придут в порт.
— Будь внимательнее! — Коротко звякнула сталь. — Ты неправильно сделал выпад, открыл бок! — Опять раздался топот ног. — Еще разок, Джарик, шевелись!
Снова зазвенели мечи.
Таэн, вздрогнув, натянула одеяло на голову. Какая бы ни стояла жара, капитан не отменял занятий с Джариком. Часто Корли доводил юношу до полного изнеможения, но тот никогда не жаловался. С упрямым побелевшим лицом Джарик отчаянно старался овладеть фехтовальным мастерством, хотя качка «Безлунного» снова и снова заставляла его терять равновесие, от контрударов Корли у него голова шла кругом и капитан часто бранил его за неуклюжесть. Сегодня утром, почти под конец плавания, Корли решил, что пора сменить учебное оружие на боевые рапиры.
Таэн услышала скрежет металла.
— Уже лучше, — выдохнул Корли. Кинжал ударил по гарде, что-то стукнуло о палубу. — Огни, парень, я же велел тебе следить за ногами!
Сновидица скорее почувствовала, чем услышала, как Джарик встал и поднял оброненный меч. Последовал быстрый обмен ударами; закаленная сталь звенела снова и снова, пока девушку вконец не измучила эта непрерывная атака звуков. Зарывшись во влажные одеяла, она пыталась обрести покой, которому учили ее ваэре, найти то внутреннее равновесие, которое помогало ей пустить в ход свой дар. Но сейчас, как ни странно, эти упражнения не помогали.
Таэн вдруг окатила волна жара, в ее ушах раздался тонкий звон. Зато звон мечей стал тише, он отдалился и стал похож на звук колокольчиков, висевших на карнизах дома, где она выросла. Настоящее ускользало прочь, уступая место воспоминаниям, и обрывки ругательств Корли кружились, как осенние листья.
Таэн попыталась сориентироваться, понять, что ей чудится, а что — нет, и вернуться в каюту на борту бригантины. Но у нее ничего не получалось. Слишком поздно Таэн поняла: происходит что-то странное. Перед ее мысленным взором кружились образы, картинки из жизни людей, обитающих на островах Иннишари к югу отсюда. Звон в ее ушах нарастал, мало-помалу превратившись в ритмичные удары молота кузнеца. Жар обжег ей лицо даже сквозь бороду… Бороду?!