— Ты не сдержала обещание, девочка. И теперь жди беды. — Человечек раздраженно пожал плечами, так что зазвенели колокольчики и бусинки на бахроме, украшающей его рукава. — Я предупредил тебя, ты дала слово. Тебе давным-давно надо было покинуть Скалистую Гавань.
Таэн так устала, что даже короткий ответ дался ей с трудом.
— Я должна была остаться.
— Вот как? — Тамлин фыркнул, и из его трубки поднялись серебристые кольца дыма. — А теперь твоя жизнь в опасности.
Таэн начала сердиться:
— По-твоему, лучше пусть Ландфаст достанется демонам? Если бы я покинула Скалистую Гавань, Килмарк не сумел бы ее удержать. Кто бы тогда охранял Главный пролив от кораблей завоевателей?
— Ты невежественна. И глупа к тому же. — Тамлин покрутил пальцами кончик своей бороды, между его бровей появилась задумчивая складка. — Теперь слушай внимательно, если хочешь остаться в живых. Твой дар перестал подчиняться тебе потому, что ты вышла из-под моего присмотра прежде, чем полностью овладела магическим мастерством. Кристалл сатида, с которым ты вступила в симбиоз, чтобы усилить свой дар, сейчас быстро зреет внутри тебя. За этим должны были наблюдать ваэре. Но ты слишком поздно оставила Скалистую Гавань, слишком поздно, чтобы мы могли тебе помочь.
Таэн похолодела.
— Значит, я никогда не проснусь?
— Помолчи! — Тамлин крепче сжал зубами трубку, крепче скрестил руки на груди. — Запомни: если ты не сможешь добраться до нашего острова, тогда ищи тех, кто подарил Джарику флейту. Только они могут тебя спасти.
— Опять говоришь загадками? — испуганно и быстро спросила Таэн, потому что образ Тамлина внезапно начал таять. Огонек его трубки покраснел, как уголек костра, и медленно погас.
На фоне заката перед мысленным взором сновидицы вдруг ясно встала картина, которую она видела недавно: покрытые шрамами пальцы Джарика, сына Ивейна, ломают пополам изящный стержень флейты.
— Тамлин, но флейта сломана!
Возглас Таэн прозвучал впустую: ваэре исчез.
Темнота поглотила Таэн так же, как зеленые воды гавани Ландфаста поглотили обломки флейты, в которой заключалась ее единственная надежда на спасение.
8
ПОИСК
С НАСТУПЛЕНИЕМ ЛЕТА дни стали длиннее, а в Ландфасте, самом старом городе Кейтланда, на лотках торговцев фруктами появилась спелая земляника. Незамужние девушки, отправляясь на танцы, вплетали ленты в волосы, чтобы отпраздновать первые урожаи.
В это время года все девицы были игриво настроены, но Джарик не отвечал на их улыбки. Днем он переписывал свитки в башнях, где хранились архивы, а вечером встречался с Бритом на учебной площадке и до самого заката занимался фехтованием.
Матросский загар юноши сошел, но мозоли остались. Каждую ночь, когда фонарщики проходили по лестнице к Львиным воротам, чтобы зажечь огни, он чистил и точил свое оружие. Потом, когда Брит и сменившиеся с дозора гвардейцы с шумом и смехом отправлялись в обход любимых таверн и пивных, Джарик вкладывал меч и кинжал в ножны и, повинуясь заклятию Анскиере, уходил в сгущающуюся тьму, чтобы продолжить то, зачем явился на Ландфаст: упорно искать способ уберечь ключи от Эльринфаэра.
Сегодня Джарик решил начать со святилища Кордейна. Под аркой, ведущей к мощенному каменной плиткой двору, его встретил молодой прислужник. Парнишка был облачен в голубое, на воротнике его горела одна золотая звезда, показывая, что он всего год назад принес обет пожизненного затворничества. Вряд ли он был намного старше Джарика, но держал себя с высокомерием, свойственным всем младшим служителям на Ландфасте. Паренек посмотрел на перевязь, меч и кинжал посетителя и презрительно скривил губы, хотя приветствовал-таки незнакомца ритуальным поклоном.
— Ты пришел помолиться?
Прислужник выпрямился и задрал подбородок, явно ожидая отрицательного ответа.
Джарик пристально посмотрел на него, но из вежливости не показал виду, что его задела такая резкость.
— Я хочу поговорить с главным священником.
— С главным священником? — Прислужник вздохнул и окинул посетителя насмешливым взглядом. — Ты явился из совсем глухой провинции, воин? У нас тут нет главного священника, есть только его святейшество верховный магистр Большой Звезды.
Джарик слегка поправил перевязь, не слишком смущенный.
— А покороче титул у него есть?
— Можно говорить просто «его преосвященство», — ответил раздраженный звоном стальных гард прислужник и добавил: — Но тебе это обращение не понадобится.
— Я пришел не молиться. Если его преосвященство слишком занят, скажи ему, что речь идет о судьбе всего Кейтланда.
Услышав это, прислужник слегка приподнял брови, будто сомневаясь, что юноша с северным акцентом может иметь какое-то отношение к защите человеческого рода. Но одна звезда на воротнике вряд ли смогла бы послужить достойным отпором стальному клинку; поэтому парнишка развернулся, так резко, что разлетелись полы его темного одеяния, и мотнул головой, приказывая Джарику следовать за ним.
Холодную переднюю святилища Кора освещали масляные лампы, ее стены были облицованы черным мрамором, на каменном полу не лежали ковры. Темные драпировки с вышитым золотыми нитями символом святилища, казалось, поглощали и без того скупой свет, и возвышение, на котором стояли рака и алтарь, окружал таинственный полумрак. Шаги и голоса будили эхо под высокими сводчатыми потолками; немногие прихожане, собравшиеся возле подносов для пожертвований, говорили шепотом и посматривали виновато, если кто-то из них случайно шаркал сандалиями или чьи-нибудь дети начинали шуметь.