Пробираясь сквозь камыши в низине на западе Телшира, Анскиере не думал о мелочной гордости священников. Ивейн, однако, долго и горячо ругался, и его возмущение лишь возрастало оттого, что под ногами булькала и брызгала грязь.
— Они так усердно падали ниц, моля Кордейна сжалиться, что натерли колени о молитвенные коврики. А чего стоит их похмелье после ритуалов! Ты знаешь, что они вылакали все храмовое вино? — Ивейн откинул рыжие волосы с темных глаз, чтобы посмотреть на Анскиере. Разрез и цвет глаз Повелителя огня были такими же, как у Джарика, но глаза Ивейна казались глазами старика — столь глубокого старика, каким не может быть простой смертный. — Если их пьяные глотки не пропоют благословение нашим делам, пусть все священники поскользнутся и утонут в своих уборных!
Ивейн пнул поросшую травой кочку, и из травы вылетел болотный дрозд, мелькая полосатыми крыльями. Птичий крик пронесся над пустыми полями, ибо весь люд Тор Эльшенда бежал, боясь отпрысков демонов мхарг. Не осталось никого, чтобы хранить огонь в очагах домов. Ивейн выругался, как будто пустошь вокруг могла ответить на яростный взрыв его негодования.
— По-моему, это ты вчера перепил, — мягко сказал Анскиере.
Ивейн расхохотался, этот хриплый звук вспугнул подружку дрозда с гнезда на соседнем кусте. Она полетела вслед за самцом: бело-коричневое пятнышко на фоне затянутого тучами неба. Ивейн щелкнул пальцами, и птичка вспыхнула, превратившись в крошечный костер.
Анскиере вздрогнул, когда жалкая горстка пепла закружилась в воздухе и наконец с шелестом упала в камыши.
— Зря ты это сделал. Теперь ее птенцы тоже погибнут.
Ивейн пожал плечами без всякого сожаления.
— Ты что, забыл, что может погибнуть весь Кейтланд? Священники очень вовремя об этом забыли. Только мы защищаем их от демонов, а нас боятся, отвергают, презирают и не ценят наши заслуги.
Последовала неловкая пауза, тишину нарушали только крики дрозда. Анскиере нечем было оправдать поведение священного Братства Кордейна. Обвинения Ивейна были справедливы, но недоверие людей к Повелителю огня во многом было вызвано его собственным злобным характером.
Анскиере не разделял горечи Ивейна. Кто может засевать поля и растить детей, зная, что его семья находится под угрозой гибели? Священники Кордейна давали людям веру и ощущение надежности, прикрытые иллюзиями традиций. Стали бы люди лучше относиться к волшебникам, если бы знали правду и понимали, что без защиты магов они беспомощны перед угрозой демонов, как муравьи перед птицами? Анскиере так не думал. Но Ивейн продолжал ругаться, пока они шли к месту, где вылупились отродья демонов мхарг.
— Мы могли бы их проучить, разнести на кусочки один из их самодовольных городков. — Ивейн смахнул клеща со своей обтрепанной манжеты и снова рассмеялся. — Но у тебя на это не хватит духу, раз тебе даже обгорелого дрозда жалко. Если бы то был ребенок, ты бы, небось, заплакал или тебя бы стошнило? А может, и то и другое сразу!
Анскиере сжал зубы. Не желая поддаваться гневу, он перевел взгляд на молодые ивы, напоминавшие о дворцовых садах, где он играл в детстве.
Тор Эльшенд лежал у южных границ Эльринфаэра; при виде ручьев в лугах и лесистых холмов волшебник вспоминал свою сестру-королеву и то, как они вместе собирали полевые цветы и травы для целителей. А теперь он стал магом, учеником ваэре, и больше не прыгал по кочкам и не останавливался, чтобы кидать камешки в пруды. Он шагал по наперстянке и «кружеву фей», давя их ногами, и никакие воспоминания не могли унять его тоску по прежнему Ивейну, такому, каким тот пришел к ваэре… По юноше, вечно улыбавшемуся и насвистывавшему песенки.
Но сейчас сама природа напоминала Анскиере о исковерканной душе Повелителя огня: ветер доносил запах гниющей земли и холмы поднимались среди свежеразрытой земли, как уродливые рубцы от старых ран.
Ивейн перестал жаловаться.
Наверное, его тоже потрясло уничтожение былой красоты некогда покрытых цветами холмов, но теперь он шел рядом со Стражем штормов, не говоря ни о птицах, ни о мести.
Трава под ногами волшебников была сухой и бурой. Чем ближе они подходили к холмам, тем отчетливее чувствовался запах гнили, а ноги ступали по холодной слизи мертвых растений. В некогда полном буйной жизни Тор Эльшенде не осталось больше ничего живого. Значит, отродья мхарг где-то неподалеку.
Внезапно в утренней тишине раздалось шипение, от которого на лбу Анскиере выступил пот. Хотя весна выдалась теплой, холод пробрал его до костей.
Впереди, там, где клены раньше поднимали к солнцу свои пышные кроны, теперь торчали голые ветви, похожие на остов сгоревшего дома. А над ветвями виднелась голова, покрытая чешуей, переливающейся изумрудным, бирюзовым и золотым. Плоскую морду твари прорезали четыре пары ноздрей, среди переплетения алых полос сверкал единственный черный глаз, в котором светился разум.
— Помоги нам ваэре, — сказал Анскиере. Уже сама величина демона могла испугать кого угодно. — Нам очень повезет, если мы уйдем отсюда живыми…
Ивейн пожал плечами; его резкий ответ был полон сарказма:
— А какая разница? Наверняка ваэре уже выбрали нам преемников.
Заметив их приближение, мхарг открыл беззубые челюсти и предупреждающе зашипел. Сквозь вырвавшийся из его глотки дым были видны влажно поблескивающие мембраны. Хотя укус его был для человека безвреден, с дымом дело обстояло куда серьезнее. Ребристые ряды каналов в горле демона испускали едкие ядовитые газы, и от дыхания мхарг леса, рыба и живность убийственно быстро превращались в гнилую слизь. Этими склизкими осадками и питались демоны, за одно лето способные опустошить все обитаемые земли в Кейтланде. После этого ни на суше, ни в море не осталось бы живых существ.
Анскиере облизнул пересохшие губы.
— Ты готов?
В ответ Ивейн грязно выругался, стремительно извлек из воздуха огненный шар и бросил его в демона.
Теперь над деревьями резко вскинулись четыре головы, и сквозь треск пламени послышались яростные крики. Демоны взлетели, треща кожистыми крыльями, и выпустили когти, готовясь к бою. Развернувшись, смертельно опасные огромные твари спикировали на своих врагов.
Анскиере рассердился на опрометчивый поступок Ивейна, но не был захвачен врасплох. Быстро вскинув руки, он сотворил вихрь.
С изумленным визгом демоны закружились и, врезавшись друг в друга, полетели к земле клубком хлопающих крыльев. Они упали прямо в ослепительную вспышку пламени.
Лицо Анскиере обжег порыв горячего воздуха, он сморгнул невольно набежавшие на глаза слезы. На фоне ослепительного света расправилась и взмахнула пара крыльев. Ваэре предупреждали, что победа будет нелегкой, но оттого разочарование не стало менее сильным. Шумя крыльями, мхарг поспешили убраться подальше от дыма и целыми-невредимыми полетели дальше. Там, где пламя коснулось их чешуи, она сверкала красновато-желтым, но демонам огонь ничуть не повредил.
Анскиере понял, что теперь ему придется слиться разумом с Ивейном.
Чтобы противостоять крылатым демонам, понадобится одновременно пустить в ход таланты обоих волшебников. Огонь был не страшен этим тварям; их раскаленная чешуя уже остыла. Страж штормов хлестал их ветрами, но демоны мчались сквозь вихри, будто выпущенные из лука стрелы.
«Надо вымотать их, — мысленно обратился Анскиере к Ивейну. — Вымотать и постараться выжить, а когда демоны ослабеют, замуровать их в камни».
Но когда Анскиере растянул сеть своих мыслей, чтобы переплести их с разумом Повелителя огня, его сознание встретило лишь пустоту. Крылья демонов мхарг хлестали подобно штормовому прибою, хлещущему о песок. Треща чешуей, демоны взмывали вверх, из их глоток вырывался желтый дым. Анскиере повернулся, боясь, что он не слышит мыслей своего спутника потому, что с Ивейном что-то случилось.
Но Повелитель огня был жив и невредим.
Когда Анскиере повернулся к нему, он тряхнул головой, небрежно заложив за пояс большие пальцы.