— Но почему? Почему?
— Разве не очевидно? Потом я хотела позвонить тебе. Я хотела, чтобы ты обнял меня, хотела очутиться в нашем безопасном доме, но мы ведь поссорились… Я думала, ты больше никогда не захочешь меня увидеть. Я чувствовала, что… что это убьет тебя. Посмотри на себя!
Кэт сказала:
— Успокойся, Рей. Пока просто слушай, хорошо?
— Мне очень не нравится говорить об этом. Я знаю, как сильно ты любишь мать. В последние дни я пыталась придумать, как тебе рассказать все это. Но я не могу облегчить эту новость. — Она начала всхлипывать.
— Все в порядке, — успокаивала ее Кэт. Она потянулась через стол и на секунду взяла Лей за холодную, дрожащую руку. — Просто расскажи нам, что случилось.
— Ну, после больницы я… была еще очень шокирована, разбита. Мне надо было подумать, и домик в Идиллвайлде показался мне подходящим местом, где можно было отдохнуть, принять болеутоляющее. Я приехала туда и вырубилась. На следующий день, хотя мне еще было немного больно, я забеспокоилась, что ты можешь вспомнить о домике и последовать за мной туда, поэтому я поехала дальше. Может, я плохо соображала, но решила, что ты меня больше не любишь. Я думала, что навсегда потеряла твое доверие. И все же я не хотела больше обижать тебя.
Рей сказал:
— Детка, ты все неправильно поняла. В одном Мартин был прав: я сам оттолкнул тебя. Как только ты начала говорить о ребенке… я так испугался, что вообще перестал чувствовать что-либо. Я подтолкнул тебя к нему. Тебе нужна была любовь, а я забрал свою любовь. В ту ночь я так разозлился на тебя, что хотел обвинить во всех грехах! Я представлял, как делаю тебе больно в отместку. Делаю еще больнее. — Рей закрыл глаза и покачал головой. — Я хотел, чтобы ты ушла. Боюсь, ты это почувствовала.
Она кивнула:
— Поэтому ты позвонил матери и рассказал ей о мне и Мартине. Я представляю, что ты сказал… Ты так сердился на меня. А она… она так разозлилась, что я тебе причинила боль, что захотела, чтобы я умерла.
— Нет! Нет! Я ей не звонил! Я бы этого не сделал! Она не знала об этом до воскресенья!
— Ты уверен? — удивилась Лей. — Ты не волнуйся, я тебя в этом не виню.
— Я не звонил! Она ничего не знала до следующего вечера! Ты завралась! Это все ложь!
— Подожди, — вмешалась Кэт. — Не ори, Рей. Ш-ш-ш. Подумай о рубашке, которую мы нашли.
Рей закрыл лицо руками:
— Лей, давай снова, просто снова все объясни. Ты уехала из дому. Зачем тебе было ехать к моей матери?
— Я отправилась к родителям, — ответила Лей. — Но когда я въехала в Уиттье, то увидела на сиденье таблетки Эсме, которые она использует от астмы. Я увидела их и подумала: «Ох, черт, они ведь у нее заканчиваются».
— Она их пила, когда я был у нее в воскресенье. Наверное, из того же флакона, — заметил Рей.
Кэт спросила:
— Но как они у тебя оказались, Лей?
— Эсме звонила к нам домой утром в пятницу, но Рей рано ушел на работу, поэтому ответила я. В ее местной аптеке они закончились, и завезти их должны были только в понедельник. Она попросила, чтобы Рей купил их в городе и привез в воскресенье, когда, как обычно, приедет к ней на обед. Я предложила, что завезу их сама. Я просто подумала, что быстро отдам и поеду дальше. Всего-то несколько лишних километров. (К тому же я собиралась навестить родителей.) В общем, вечером я приехала на Клоуз-стрит, но не смогла ее разбудить. Она не открывала дверь, поэтому я зашла через кухню, так как знала, что иногда она не закрывает эту дверь, когда выносит мусор. Я позвала и… еще больше забеспокоилась. Затем увидела, что дверь в подвал открыта.