Разве я не предупреждал, что гостям тут не рады? Сами остались — сами виноваты! Не удивлюсь, если поутру Дом решил замуровать меня именно из недовольства и намеревался избавиться от неугодных жильцов, пока я заперт.
***
Таро скрылся на чердаке. Вурдалаки предпочитают активничать ночью, днем же обычно спят или просто прячутся от солнца — оно их, конечно, не испепеляет, как в сказках рассказывают, но ожоги нанести может… Хорошо, конечно, что не придется видеть недовольную физиономию Таро в ближайшие часы. Но и мысль о том, что вурдалак отсыпается днем, а ночью начнет бродить по Дому, как-то не радовала…
Об утреннем разговоре хотелось забыть, но мысли о Косматом Ругре, как назло, так и лезли в голову. Вкупе с воспоминаниями о недоверии Дали и Люция.
Что же, по их мнению, я все выдумал? А шрамы сам себе устроил?..
Кстати, о шрамах — несмотря на ненастную погоду, они впервые за долгое время не давали о себе знать. Выходит, целительница из эльфийки хорошая…
Что бы ни утверждали новые жильцы, а мне сложно представить, чтобы Ругр относился с терпением к Отменяющим. На самом деле, он вообще никого не любит. Я не раз наблюдал, как он гоняет в грозу по заливным лугам мелких демонят. Передвигался Ругр на задних лапах и люди, случалось, принимали его за одинокого путника, чрезвычайно лохматого, укутанного в доху. Но пускаясь в погоню, Ругр становился на все четыре мощные конечности, и горе тому, кого он избрал своей жертвой. Людей он убивает далеко не всегда, но всегда — калечит.
У него по три пальца на каждой лапе и длинные когти-клинки. Чаще всего его видят возле Звонкого бора, окаймляющего Лодель кружевным воротом с восточной стороны. Древний лес скрывает многие тайны былых войн. Косматый Ругр, должно быть, видел их все и оттого обезумел. Говорят, когда-то он говорил по-людски и даже привечал заблудившихся сироток, кормил моченой брусникой, а потом — провожал до тропы, на которой невозможно заблудиться, зато можно найти четырехлистный клевер у дороги… Косматый Ругр — душа Звонкого бора. Пока стоит хоть одно дерево — жив и Ругр. В Лодель он не захаживает, не трогает и жителей близлежащих немногочисленных деревенек. Только если кто-то его люто обидел…
Люди привыкли приходить в лес с подарками и часть добычи охотники непременно оставляли на пнях в благодарность хранителю леса за благоволение. Но с магами у Косматого Ругра непримиримая вражда. Проще сделать крюк в три дня, чем рискнуть пробираться через Звонкий Бор. Инквизиция Ругра терпит лишь потому, что справиться с ним еще никому не удавалось, никто давно уже и не пытается. К тому же, благодаря Ругру, Звонкий бор — естественная защита от магии. Ее Ругр не жалует. В былые времена если кого принимали за незаконного колдуна, а он запирался — отправляли в Бор, даже рук не связывали. Если выберется — считай, оправдан.
Несмотря на то, что Ругр охранял Звонкий бор, в грозу он выходил в поля. To ли страх его гнал, то ли напротив — любовь к безумству стихии. Бывало, он подбирался к самой защитной границе Дома, подолгу бродил вокруг, принюхивался и утробно рычал… Я неоднократно был тому свидетелем и не сомневался — Даль с Люцием рано или поздно тоже увидят лесного духа…
Тем не менее, непонятная обида все же затаилась в душе, и я предпочел скрываться от гостей. Себя я убедил в том, что просто привык к одиночеству и теперь, когда в Доме-в-тумане стало неожиданно много постояльцев, чувствовал себя неуютно. Особенно напрягала необходимость совместных трапез, грозивших дальнейшими расспросами. С меня их было достаточно на сегодня. Поэтому к обеду я предпочел не выходить и на этот раз меня никто не искал.
***
… Когда к Лоделю подступает зима, первые — всегда внезапные — заморозки убивают припозднившиеся цветы на клумбах, которые столичные жители устраивают во дворах своих домов в надежде придать городу ярких красок. В пору цветения садов оседающий туман и правда открывает дивную картину — яркий, словно каждодневно празднующий, город. Но к началу зимы Лодель вновь становится серым, безликим, покрывается коркой льда. Морозы случаются такие сильные, что поутру некоторые хозяева обнаруживают во дворе дивную картину — заледенелые цветы, замершую жизнь…
В один из таких вечеров я пробирался по скользким от наледи улочкам в поисках двоюродного брата. Он, в свои годы, все еще имел привычку прятаться от меня и подначивать — мол, дядин прихвостень. Посадить во дворе на цепь, да конуру поставить — выйдет неплохой сторожевой пес. Если лаять научусь, конечно.
Глориан отыскался тогда возле городской аптеки. Он стоял в стороне от крыльца и разглядывал замерзшие цветы, что-то бормотал себе под нос. Я подошел ближе и он, развернувшись ко мне, криво усмехнулся. Ты слабак, сказал он мне. Ты слабак, слабак, слабак, тебе нипочем не справиться, нечего и пытаться. Куда это ты смотришь? Никак думаешь, есть девушка, которая обратит внимание на Отменяющего проклятья?