Он не мог оставить Кирддин. Не мог бросить своих подмастерьев — как оказалось, против такого вторжения им не устоять без его, Хедина, помощи. Он обязан был оставаться здесь и просто потому, что враги видели только его, и это давало гарпии с вампиршей лишние шансы.
А Мельин… в Мельин пришлось отправить подмогу во главе с Ульвейном.
Вестей ни от Гелерры, ни от Эйвилль по-прежнему не приходило.
Неужели он ошибся в вампирше?..
Нет, об этом и подумать невозможно.
Она сделает то, что от неё требуется. То, чего ждёт от неё он, Хедин.
ГЛАВА ПЕРВАЯ
Свет в глазах Фесса померк, но сознания некромант не потерял. Правую руку оцарапали шипы на броне драконицы, под левую его подхватил Этлау. Магия вновь свободно текла сквозь них, заставляя кровь бодрее струиться по жилам.
В абсолютной тьме царила абсолютная же тишина. Ни звука, ни стона, словно последний удар Салладорца разом пресёк всю жизнь в подземной камере.
«Папа?» — мысленно окликнула его Рысь.
— Я в порядке, — отозвался некромант. — Ничего не вижу только.
Слева шевельнулся Этлау.
— Негаторы магии более не действуют, — кашлянув, проговорил инквизитор. — И, похоже, сударь мой Разрушитель, никого, кроме нас, в живых тоже не осталось.
— Эй, кто-нибудь! — вместо ответа гаркнул Фесс, вернее сказать, постарался гаркнуть.
Тишина.
Рыся осторожно выдула струйку драконьего пламени, смешно отставив нижнюю губу и враз сделавшись похожей на причудливый светильник где-нибудь во дворце Эргри или Арраса.
Подземелье оказалось пусто — ну, если не считать валявшиеся на полу груды одежды и доспехи, скрывавшие полуистлевшие костяки. Этлау нагнулся, откинул задравшуюся полу плаща — на него из-под шлемного наличья взглянул нагой череп, словно из раскопанной древней могилы.
— Ай да Эвенгар, — покачал головой инквизитор. — Ай да Салладорец. Как же это наши смогли завалить его в тот раз?..
— Они его и не завалили, — отозвался некромант, опускаясь прямо на пол — ноги отказывались держать. — Это он сам так решил, похоже. Представил дело как свою гибель, а в саркофаге лёжа, думал, размышлял и планировал. Наверняка ещё и беседовал с Сущностью. Почти уверен, что всё это — Её план.
Инквизитор, вполголоса бормоча по привычке молитвы, стал обходить камеру, склоняясь над костяками, подающими первые признаки «жизни». О собственном «отступничестве» он, похоже, напрочь забыл.
— А вот почему мы-то уцелели, а, некромант? — спросил он, не поворачиваясь. — Что нас спасло? Не хочется верить, что мы и впрямь только и можем, что играть на руку этому чудищу…
— Кто это говорит «мы»? — хмыкнул Фесс. — Салладорец, когда говорил, упоминал только меня. Это я, по его мнению, сугубо предсказуем и не способен ни на что, могущее «удивить Эвенгара».
— Ты забыл, некромант, что мы уже довольно давно стоим спина к спине?
Фесс усмехнулся.
— Ну да, ну да, преподобный. Если бы не та комедия, что ты стал разыгрывать в самом начале…
— Какая-такая комедия? — быстро и растерянно пробормотал инквизитор.
— Да вот такая. Заставить меня поверить, что ты действительно преследуем Святым Престолом.
— А, вот ты о чём… — вздохнул Этлау, завершая свой печальный обход. — Ну да, верно — мало у нас с тобой, Неясыть, теперь секретов друг от друга. Успел ухватить воспоминание-то. Догадался, молодец. Хотя я, собственно, и не сомневался.
— И я не сомневаюсь, что ты не сомневался…
Рысь фыркнула, выпустив целую струю пламени, окатившую потолок, и весьма выразительно уставилась на ссутулившегося инквизитора.
— Это была их идея, — виновато развёл руками Этлау. — Я, конечно, с себя вины не снимаю. Понтифику нужен был выход из Эвиала, ну, а мне… Вопросы мои шли от меня, а не от Курии, некромант. Надеюсь, хоть это-то ты понимаешь.
— Это-то я понимаю. А другого в толк не возьму — с кем ты, инквизитор? Мой путь ясен — я должен избыть Западную Тьму. А ты, чего ты хочешь, Этлау? На твой первый вопрос я ответил, если ты помнишь. Я нашёл Сущность в тебе, преподобный.
— Да, Сущность и Спасителя и ещё что-то третье, чему у нас пока нет ни слов, ни понятий, — кивнул Этлау. — Я помню, мэтр Лаэда.
— И что теперь, преподобный?
— Полагаю, — медленно проговорил Этлау, — я уже отвечал тебе.
— «Остановить Её», ты об этом?
— Именно. Но… не только. Я ведь усомнился и в Спасителе, верно? И я недаром вспоминал пророчества Пришествия. Не забыл, некромант?
— Разрушитель, Отступник и прорыв Тьмы.
— Похвально, похвально, ты слушал меня со вниманием… — Этлау скривился. — Никак не отвяжется эта дурацкая манера вещать, — пожаловался он. — Так вот, мэтр, нравится тебе или нет, но мы с тобой — это именно Разрушитель с Отступником. А прорыв Тьмы… разве то, что мы видели только что и что пережили, не есть оный прорыв?
— Не слишком ли громкие слова, Этлау? Это был всего лишь удар Салладорца…
— Удар, снёсший аркинские негаторы, а уж они, поверь, кое-чего стоят, — перебил инквизитор. — И, я подозреваю, что на поверхности нас ожидает невесёлое зрелище.
— Недобитые птенцы, зомби Клешней?..
— Ты порой потрясающе наивен, Кэр. Хотел бы я тоже так… Нет, мой добрый некромант, там, наверху — прорыв Тьмы. И, если ты не знаешь, что это такое, — очень советую тебе приготовиться. Не хотелось бы тебя лишний раз откачивать.
— А как же… мои друзья? — с заминкой выговорил некромант.
Этлау только вздохнул и развёл руками.
— Мы ничего не можем сделать.
Драконий огонь внезапно потух, мрак вновь задёрнул занавеси.
— Можем, всё мы можем, — прозвучал звонкий голосок Рыси. — Их надо забрать отсюда. Я отнесу их на Пик Судеб, к Сфайрату. Если им суждено… уснуть навсегда, то Пик… это хорошее место. Чистое, если ты понимаешь, о чём я, папа.
Фесс понимал.
— Что ж, ничего не имею против, — развёл руками инквизитор. — Спрячь подальше Ключ, мэтр Лаэда.
— Не Ключ, Этлау, половину, только половину…
— Ничего, и её тоже придумаем, как к делу пристроить. Пропустите, я впереди пойду. Света не подкинешь, некромант?..
Не оглядываясь, они двинулись прочь из подземной камеры, разом превратившейся в погребальный покой. Фесс засветил небольшой огонёк, поплывший перед троицей. Рысь оставалась в человеческом облике.
— Прорыв Тьмы, прорыв Тьмы… — проворчал некромант, когда они поднимались по серпантину винтовых лестниц. — Не вижу никакого прорыва…
— Глянь сюда, Кэр.
Повинуясь команде Фесса, огненный шарик пролетел туда-сюда по длинному коридору; весь пол сплошным ковром покрывали мёртвые тела, вернее — все те же прикрытые одеждой или латами костяки. И все они подергивались, шевелились, пытаясь дотянуться до проходящих мимо живых.
— Это ещё не прорыв, это оружие Салладорца, — упорствовал некромант. — И то сказать — почему Эвенгар удрал? Почему не вернулся за второй половиной Ключа? Она ему не важна?..
— Думаю, — спокойно заметил Этлау, — даже он не дерзнёт сунуться извне в то место, где прорвалась Тьма.
— А как же мы?
— Нам легче, мэтр, мы — непонятно почему — уцелели в самом сердце шторма.
— Вот это мне особенно интересно, — буркнул Фесс. — Нас-то что спасло?..
— Ну, если принять, что ты — Разрушитель, а я — Отступник…
— Опять ты за своё, преподобный. А Рысь как же? Или, может, это её надо в «прорыв Тьмы» записать?
— Всё шутишь, Кэр.
— Дела такие — или смеяться, или плакать…
— Это была чистая Тьма. Чистая, изначальная. Она сметёт любые барьеры и заклятья, но спасует перед чистым же Светом. А твоя дочка — Свет, — с необычной интонацией закончил Этлау. — Она — настоящий дракон, каким ему и следует быть. «Архетип», как сказали бы наши вивлиофикари. Тьма для неё — ничто, просто темнота, повод поспать, быть может. Даже если эта тьма сокрушает аркинские негаторы магии.
— Драконы не неуязвимы. Я знаю, — возразил Фесс. — Видел сам, ещё под Скавеллом.