По спине юноши прокатился холодный пот, а горло охватило странное чувство сухости…
Почему-то образ вечно непроницаемого лица Старшего и отсутствие феромонов пугало Низкого.
— Я-я… Не грущу…
Решил он соврать, резко подняв голову.
От подобного действия, сидевший перед ним Пухлый испуганно дëрнулся, выронив изо рта корень.
— По тебе видно, — усмехнулся Старший, — что же, собирайся, мы идём снова наказывать недобросовестных нахлебников.
Низкий уныло опустил плечи, чуть ли не плача.
Он надеялся, что не будет больше этим заниматься…
Далëкая пустыня на окраине второго континента.
Всего их различали четыре:
центральный, второй, третий и четвёртый.
Все они расположены по круговой, а в центре, как бы, очевидно, это ни было — центральный.
Второй континент — Королевство Сожжённых Гор. Суровое место, где когда-то, по легендам, разъярённый Ортонрог Дьяспу прошёлся и уничтожил всю жизнь.
Под землёй обитают Чартоны и Бругорцы, что убежали с поверхности, где одни лишь пустоши, да сжирающий всë яд.
По пустынной области блуждала одинокая фигура. Точнее, дракон с синей чешуёй, золотыми глазами и длинными рогами.
Его ноги были разъедены до мяса и костей гнусным ядом, а вся чешуя сгнила, открывая участки кожи.
Дракон медленно блуждал по дюнам, оставляя после себя следы на буром песке. Однако они почти сразу засыпались из-за бушующих вокруг ветров, что с воем рвали и метали округу.
«Ха-ха… Угораздило же меня попасть сюда…» — мысленно смеялся он, с трудом ковыляя вперёд.
Яд всë больше распространялся по телу, заставляя заживо сгнивать его тело. Однако регенерация препятствовала этому, постоянно пытаясь восстановить утраченную плоть.
Это доставляло неприятные болевые ощущения, больше походящие на пытку.
Впрочем, дракон терпел.
Он находился здесь чуть больше недели и за это время успел хорошо адаптироваться к здешним условиям.
Правда, боль всë равно изрядно била по его ментальному состоянию… Изредка он даже замечал, как думает о странных вещах.
Например, перед попаданием в этот мир он видел некий силуэт дракона. Может это его мама-дракон? Кто тогда папа-дракон?
Как, например, у них происходил секс? Как у кошек или собак… Хм…
Кайоши начинал сходить с ума, блуждая по этой проклятой пустыне…
Честно говоря он даже начинал терять мотивацию идти вперёд. Может просто лечь здесь и лежать, пока регенерация наконец не даст сбой?
А ведь вариант действительно хороший, хоть отдохнёт перед смертью… Кстати, получается второй смерти!
Кха-а… А он всегда был таким оптимистичным?
Помнится, умер он поскользнувшись и ударившись головой об писсуар, — кстати, ему стыдно за подобную смерть!
Лучше бы пристрелили или ножичком в бочок. Кстати, а ведь неплохой вариант.
Помнится, его отец погиб, перепутав таблетки от сердца с сильным снотворным. По итогу, что смешно, умер, когда в дом ударила молния.
Мать умерла похожим образом: в походе раскрыла зонтик. На вершине холма. В грозу.
Итог — умерла от молнии.
Сестра просто закончила жизнь суицидом, а брат… Хм… А отчего умер он? А, ой, он же ещё жив…
Вскоре размышления Кайоши были прерваны незваным гостем. Точнее, несколькими незваными гостями.
Две фигуры с рëвом мелькнули на чистом солнечном небе.
Один из них буквально восседал на огромном солнце, а второй плыл на ките. Причём оба целенаправленно летели в сторону Кайоши, угрожающе смотря на него.
Поняв, что дело пахнет жареным, он собрал все силы в кулак и… Упал.
Ноги, обессиленные из-за постоянного гниения, хрустнули и сломались. То же самое случилось и с крыльями.
— Герменталион! — заревела одна из фигур, выставив перед собой руку.
Сидя на солнце, этот человек, если он таковым был, буквально вызвал перед собой огромную паутину.
От неё так и веяло аурой смерти и ужаса, заставив Кайоши испытать страх!
Однако он даже не успел ничего подумать, как его тело в несколько слоёв было обёрнуто этой самой паутиной.
Тут же по нему начали проходиться волны невероятной боли, что сковывала конечности.
Но это было ещё не всë.
В этот момент вторая личность поднялась с кита, встав на ноги.
Ветер хлестал по его волосам, а яд, что ранее заставлял тело Кайоши гнить, никак не сказывался на нём.
Следующие его действия удивили Кайоши: сложив перед лицом руки, мужчина, казалось, начал молиться.
Над его головой даже начали проявляться светящиеся слова: "Во славу, Кайоши Оохаши, да простит он наш грех!"