Но по всей видимости, Сугун был погружён в свои мысли, напрочь игнорируя мускульного монстра перед ним.
Что же… Это даже забавно. И скучно.
Резким движением сломав юноше руку, Кайоши вгрызся зубами в район предплечья и оторвал его.
Бывший хозяин руки завопил, что есть сил и начал безустанно дëргаться.
— Ну, значит, начнём с руки. Хотя-я-я… — в моменте Кайоши перехватил юношу за шею, причём так, что тот захрипел и начал задыхаться, — Можем и с головы…
Сердце Сугуна тут же заполнил страх.
Перед его лицом проплыли ряды острых как бритва зубов, а нос заполнил неприятный запах спёкшейся плоти.
А следом боль.
Завопив от острой боли, он начал усиленно колотить руками по рукам мускульного монстра, но тот лишь мерзко усмехнулся.
Сугун буквально ощущал, как его лицо дербанят ножами, а кости переламывают в труху!
Кровь залила его глаза, слёзы боли и страха лились ручьями вниз по лицу и падали в рот Кайоши.
Горький солоноватый вкус лишь разгонял аппетит, отчего Кайоши начал ещё сильнее стискивать зубы на голове юноши.
— Что ты делаешь?! Остановись! Остановись, прошу!
Тот отчаянно бился, на последних этапах и вовсе, беспорядочно вызывая различного рода заклятия.
Но все они просто-напросто не успевали формироваться, разрушаясь об мятежные и хаотичные мысли Сугуна.
Он был слишком напуган, что не мог даже связать двух аспектов воедино.
В панике и страхе мечась между сопротивлением и мольбами, он прочувствовал всë отчаяние мира! Но вдруг…
Череп с хрустом проломился, выплеснув куски мозга и глаз по всей полости рта.
От оказанного давления часть внутренностей и вовсе выплеснулась наружу, обдав пространство приятным запахом ванили.
— Ха-ха… Ха-ха-ха! Как вкусно!
Наконец-то за долгое время он насытил свою жажду убийства и потребности тела свежей жизнью.
Да… Это просто великолепно.
Обычно Кайоши не был сторонником убийств, если они не приносили веселья. Но из-за голодания он находился в состоянии аффекта. Воспринимал всë несколько…
Иначе?
Да, иначе, чем в обычной ситуации. Впрочем, это было даже неплохо. Лично Кайоши не испытывал от этого ничего кроме удовольствия.
Помнится, он во времена жизни смертным он и на наркотиках сидел, и "духовные" стимуляторы, сводящие с ума, принимал.
Хе-хе, вот же были времена…
— Монстр… Монстр! Г-гори в нечестивом пламени, ублюдок!
— Очнулась, спящая горбатая уродина… — со вздохом сказал Кайоши, пожирая остальную часть тела Сугуна.
Ел он жадно и с остервенением, отрывая кусок за куском, конечность за конечностью, выжимая каждую капельку крови!
И, наконец, после этого пришла сытость…
Приятная, придающая сил и спокойствие разуму сытость.
Слизав с пальца кровь, Кайоши поднял Ганго повыше и резким ударом об землю отправил в ещё один сеанс сна.
А сам в это время отправился внутрь пещеры.
По словам юноши там была некая женщина. И Кайоши ощущал сильное любопытство.
Да и эта секретная тропа — единственный вариант побега, так что идти туда всë рано придётся.
Но Кайоши был рад. Рад вновь ощутить вкус крови!
За дни, проведённые в подвале дома, он изрядно помучился в томном ожидании часа веселья.
Глава 32, Инициалы, тревожащие Мир
Золотая табличка, висевшая в тесной комнате, лопнула.
Раньше на ней было выгравировано имя — Сугун. Однако теперь не осталось ничего.
Эта Формация должна была отслеживать состояние его семьи.
— Он… Умер?
Удивлённо и несколько растерянно спросил Дю'Мо, смотря вперёд.
Он уже просто не понимал ни происходящего в округе, ни того, что должно произойти дальше.
Ранее самый талантливый и старший сын лидера племени Бурого Глаза теперь… Был потерян.
Что ему теперь делать? Мать была разрезана Границей Разности, средний брат съеден этими странными медведями.
А теперь и младший брат…
Раскрасневшиеся глаза смотрели вдаль. Сквозь хлипкую деревянную стену, где сейчас осталась лишь табличка его отца и он сам.
Три другие уже лопнули, осколками осыпавшись на пол.
Маленькие капельки слëз стекали по щекам и падали на пыльные деревянные доски.
Дю'Мо не всхлипывал, не рыдал и не икал. Нет, он просто молча проливал слëзы, отчаянно пытаясь облегчить боль в сердце.
Всю его жизнь его называли кабаном с головой лисы.
Он был умён и хитёр, но вместе с тем большим и могучим.
Однако теперь даже ноги не могли удержать его. Опираясь о стену, он медленно осел вниз, пустыми глазами смотря в пол.