На центральной площади города, у самого памятника великому королю Магнусу Тревору, разорвавшему кровавые цепи войны, местные жители участвовали в конкурсах на самую лучшею скульптуру медведя1 изо льда.
1 — Медведь — символ герба Магнуса. Тем самым люди отдавали дань памяти королю, принесшему в эти земли долгожданный мир
Ровно в полночь люди, державшие в руках зажженные свечи, выходили на улицу, чтобы почтить память солдат, заслонивших своей грудью орды неприятеля и не дрогнувших перед лицом врага. На расшитом огромном полотне можно было увидеть строки из стихотворения «Ушедшие в бессмертие» знатной столичной писательницы Элидии:
Мы вечно будем помнить лица ваши
Вступившие в кровавый бой
Вы от эльфийских орд закрыли земли наши
Своей железною рукой
И пусть на сердце вашем
Прибудет вечно радость и покой!
Днём, еще до начала празднований король Олаф, потомок династии великих Треворов, решил собрать очередной городской совет для обсуждения вопросов организации празднований и другой немаловажной темы — пресловутые пираты продолжали досаждать торговым кораблям близ портового города Прентиса, существенно подрывая экономику города. Каждый раз, слыша новость об очередном потопленном корабле, сорокасемилетний правитель приходил в ярость от услышанного. Его неуравновешенный характер, который достался ему от отца, пугал до безумия все окружение. В порыве гнева он срывал шторы, разбрасывал предметы по комнате, пинал и ломал мебель. Такие вспышки к счастью длились не более минуты, затем к королю вновь возвращался рассудок и он был способен ясно мыслить. Небольшого роста, полноватый, розовощекий, восседая на своем троне Олаф возвышался над всеми остальными — золотые одеяния, украшения и посох, так же корона, каждый сантиметр который был усыпан драгоценными камнями. Личность правителя была весьма загадочна и противоречива — не смотря на выраженный нарциссизм и неуравновешенность характера, Олаф славился своей справедливостью и честностью к простым людям. Он никогда не обделял их продовольствием и не повышал налогов в королевстве. С пришедшими к нему с различными просьбами горожанами он был вежлив и приветлив. Если в зал входила женщина, он предлагал ей присесть, в случае отсутствия места он поднимался сам и разговаривал с ней стоя.
— Приветствую товарищи! Воскликнул Олаф с радостью в голосе, открыв городской совет. Он не любил такого рода сборища, считая их бессмысленными, но на носу был праздник, который диктовал необходимость обсудить все до мелочей, дабы не упасть в грязь лицом перед всем королевством.
Члены совета неспешно занимали свои места, лениво рассаживаясь за столом. Их выдернули из теплых постелей рано утром, нарушив их привычный распорядок. Лица многих из них от подушки был помяты настолько, что становились похожи на вялый вилок капусты, который вот вот развалится и рухнет на стол.
— Ну давайте быстрее, если вы так и будете тележиться мы и до ночи не закончим! Пробормотал Олаф, высказывая свое недовольство, чуть повысив тон
Когда скрежет выдвигающихся стульев больше не нарушал тишину в зале, а все члены совета были в сборе, король принялся произнести речь. Но едва они успели занять свои места, как двери в зал распахнулись мощным порывом ветра, издав чудовищный грохот. В проходе появилась хрупкая женщина, убегающая от преследующей ее королевской стражи.
— Стойте, стойте! Трясущимся голосом прокричала она, прежде чем упасть на колени и поднять руки вверх. Всем своим видом она старалась показать, что не имеет злого умысла, проникнув сюда.
Стоявший у нее за спиной запыхавшийся страж, чуть переведя дыхание, оголил свой меч и поднес его к горлу юной девушки. Лезвие по мере тяжелых вдохов стража, который гнался за ней от самых ворот, «бегало» по ее шеи, едва ее не касаясь. Какие-то пару сантиметров и трясущееся рука отделяли ее от смерти.
— Вы идиоты! Я вас всех отправлю на шахты работать! Неожиданно прокричал король
Стоявшая стража лишь в недоумении переглядывалась друг на друга, удивленно разводя руками.
— Как она смогла пройти сюда одна? Сколько вас там человек? Десять, двадцать! Указывая пальцем на девушку, с придыханием произнес Олаф, выражая свое недовольство. И в чем-то был прав.
— Прежде чем вы убьете меня, прошу выслушайте! Обрывисто произнесла таинственная незнакомка, стараясь подальше отклониться от пресловутого меча. От страха ее поднятые вверх руки тряслись так сильно, что это стало заметно окружающим.
— Ты настолько замерзла, что от дрожи тебя аж подбрасывает вверх или ты боишься умереть? С легким намеком на грозность произнес король, всем видом показывая кто здесь гость, а кто хозяин. На лице его, не смотря на самодовольные ухмылки прослеживались нотки жалости к этой девушке. Одна, в окружении врагов она стояла на коленях с поднесенным к горлу мечом, который в доли секунды мог оборвать ее жизнь.
От вопроса короля девушка лишь немного склонила голову вниз, не зная что ответить
— Отвечай, когда к тебе обращаются! Грозно повторил Олаф, сделав твердый жест рукой
— Да, я боюсь смерти… Тихо промолвила она, устремив свой взор в пол, на который уже успело упасть несколько слезинок, стекавших с ее переполненного страхом лица.
— Смерти не боится только мертвый! В этом нет ничего постыдного! Твердо произнес Олаф. Король понимал, что не смотря на весь этот цирк с трясущимися руками и слезами, нужно обладать львиной храбростью чтобы ворваться сюда без приглашения. Что же такое важное подвигло это юное создание на столь безрассудный шаг? Эта мысль постоянно крутилась у него в голове
— Встань на ноги и сними этот драный балахон — покажи нам свое лицо! Громко, приказным тоном произнес он, сделав снизу вверх жест рукой, будто мысленно скидывая с нее этот капюшон. В этот момент легкий холодок галопом пробежал по его телу. Олаф до последнего надеялся, что это окажется кто-то из дворянок — тогда ему не придется в очередной раз очернять свою душу, вынося смертный приговор*
* В царстве людей существовало классовое неравенство. Что сходило с рук дворянам, никогда не прощалось простым жителям незнатного рода.
После сурового взгляда короля страж наконец-то убрал меч от ее горла. Почувствовав немного свободного пространства, девушка судорожно вздохнула и опустила поднятые руки вниз. Слегка привстав с одной ноги на другую она медленным движением сняла капюшон, приведя в зале настоящий переполох. В зале неожиданно наступила гробовая тишина. Слышен был лишь свист легкого ветерка, настойчиво врывавшегося в зал через узкие щелки в окнах. Перед советом предстала молодая девушка с ярко-голубыми глазами, который сверкали подобно сапфиру на солнце. Ее темно-коричневые по плечи волосы слегка развивались на сквозняке. Хрупкая талия и тонкое лицо с бледной словно снег кожей контрастом выделялись на фоне всех остальных. Но самой главной ее особенностью были уши, которые заострены подобно наконечнику стрелы.