– Отец. – Рамос не думал, что в голосе так явственно будет слышаться упрек, но его беспокойство крепло. Все шло совсем не так, как он ожидал.
Рейнард вскинул голову. А когда опустил руку, в его глазах плескалось раздражение.
– Прекрасно. Как пожелаешь. Пока что.
– Рамос, что происходит? Почему с тобой эти люди? – Сара отступила от Рейнарда, потирая рукой то место, где он ее касался.
Рамос подошел к ней и положил руки ей на плечи, при этом осторожно втиснулся между ней и отцом.
– Позволь мне объяснить.
– А происходит то, – вмешался Рейнард, – что у нас с тобой, ma petite, есть одно незаконченное дельце.
Сара его проигнорировала. Рамос, пожалуй, впервые видел, как кто-то так явно пренебрегал его отцом.
– Начинай объяснять с того, что здесь делает она, – сказала Сара слегка дрожащим голосом и повернулась к Николь. – И скажи, что с ней не так.
Рейнард настоял на том, что смертных, путешествующих с ним, нужно держать под принуждением. По дороге сюда Рамос безуспешно спорил с ним на эту тему. «Простое принуждение, Рамос. Им это совсем не вредит, зато дела идут еще успешнее», – заявил Рейнард. Рамоса беспокоило, что отец и не думал о свободной воле и о значении, которое придавали ей смертные.
Рамос взглянул на Николь. Как бы его ни нервировал ее пустой взгляд, Сару это, безусловно, расстраивало сильнее.
– Не бойся, с Николь все в порядке, – начал он.
– Я пытаюсь дать тебе возможность сделать все по-твоему, – перебил его Рейнард. – Усади ее и сейчас же объясни, что нам нужно. Иначе я применю силу и сделаю все сам. – Обещание, вспыхнувшее в его пристальном взгляде, настораживало.
– Рамос, я ничего не понимаю. – Сара по-прежнему смотрела только на Рамоса.
– Знаю. – Он подвел ее к креслу и, когда она села, присел рядом. – Сара, нам нужна твоя помощь.
В ее глазах светилась боль. Ничего из этого он не хотел. И знал, что все можно уладить по-другому. Если бы только отец дал ему больше времени! Со временем его дружба с Сарой могла окрепнуть, и тогда появилась бы возможность все ей объяснить и попросить о помощи. Но, стоило Рейнарду узнать об отъезде Хранителя, он немедленно потребовал действовать.
– Тогда почему при нашем первом разговоре ты просто не попросил меня? Зачем весь этот спектакль с заигрыванием и дружбой?
– Дружбой? – грубо фыркнул его отец. – Не смеши меня. Ты не можешь дружить с женщинами. Особенно с такими, как она. Они подходят только для полного подчинения.
– С такими, как я? – Глаза Сары сузились, когда она взглянула на Рейнарда. – Это с какими же?
Отец с презрением окинул ее взглядом:
– Со смертными, само собой.
Всевозможные эмоции сменялись одна за другой, пока лицо Сары не приняло бесстрастное выражение.
– Полагаю, в отличие от вас, кем бы вы ни были. И кто же вы такой?
Вопреки тому, чего боялся Рамос, Сара оставалась невозмутимой, ее голос стал даже более уверенным.
– Истинный фейри, разумеется, – Рейнард выгнул бровь. – Чистокровный.
– Да сколько можно!
Сара вскочила с кресла. Выражение ее лица изменилось, равнодушие уступило место абсолютному гневу. Рамос встал одновременно с ней, удерживая ее на месте.
– Меня уже воротит от всей этой чуши о фейри! Неужели в этой проклятой стране все люди совершенно чокнутые?
– Это не чушь, Сара. Это реальность. Несомненно, ты уже об этом знаешь. – Рамос должен был успокоить Сару. Ее гнев только разозлит Рейнарда. А этого нужно избежать любой ценой. – Отец, не оставишь меня на минуту? Как я и просил? – процедил он, резко подчеркивая каждое слово.
В этот момент между двумя мужчинами проскочила какая-то необъяснимая эмоция. Она скрывалась в силе взглядов, которыми они обменялись. Сара не могла понять, что это, но всей кожей ощущала, как потрескивает вокруг них воздух.
– Отлично. У тебя минута, Рамос. Но поторопись. Я устал ждать. – Рейнард щелкнул пальцами, и Николь, сжимая в руках сумку, послушно вышла за ним из комнаты.
– Сядь, пожалуйста, – Рамос указал на кресло позади Сары.
От него струилась искренность, поэтому, несмотря на замешательство и гнев, Сара решила дать ему возможность объясниться. Она опустилась в кресло, а Рамос, как и прежде, присел перед ней, положив руку на подлокотник.
– Много столетий назад мой народ жил под тиранией своих деспотичных правителей. В конце концов он восстал, сражаясь за свободу, за собственную жизнь. Но из-за предательства был разгромлен. Победители народ не пощадили. Моих людей вышвырнули из их домов, изгнали в дикую местность, бросили на произвол судьбы. Все эти годы они страдали, пытаясь выжить в суровых, чуждых им условиях. Теперь, с твоей помощью, у них наконец появился шанс вернуться на родину. Разве ты не поможешь им, Сара? Не поможешь нам?
– Нам? – Рамос молча кивнул, и Сара продолжила: – Во-первых, Рамос, мне нужны ответы. Ты дашь их мне?
– Если смогу.
– Ты назвал его «отец». И говоришь, что твои люди, - она замолчала, не желая произносить это вслух, потому что тогда все станет по-настоящему, и ей попросту придется в это поверить, – фейри?
Как и утверждал Йен.
– По виду не скажешь, но да, Рейнард мой отец. – Рамос пожал плечами. – Фейри стареют не так, как смертные.
Фейри. Повсюду это слово. De la fée. В книгах, которые она читала. И присланные конфеты, и слова Рейнарда.
– Твой отец мне что-то сказал у двери. Что-то о фейри. Что это значило?
– Ах да. – Рамос, казалось, на миг растерялся. – Ma petit cadeau de la fée. Подарочек, который оставили мне фейри.
– Потому что считает, что я тоже потомок фейри. И поэтому ты думаешь, что я могу вам помочь?
– Мы не считаем, моя милая, мы знаем, что ты потомок нашего народа. И именно поэтому можешь нам помочь. Ты обладаешь способностью видеть вход в Долину фейри. С твоей помощью мы сможем туда попасть и вернуть то, что по праву принадлежит нам. Мы сможем потребовать у злых тиранов, пытавшихся уничтожить мой народ, вернуть нам наши дома.
В голове у Сары всплыло каждое прочитанное о фейри слово. Все, что ей рассказывали. Она приняла истории Уилла за выдумки и игру воображения, но в глубине души знала, что мальчик говорил правду. Она бы почувствовала обман. Особенно от того, чьи эмоции так тесно связанны с ее собственными. Когда Йен еще раз попытался все объяснить, она снова не захотела ему верить, хотя, опять же, знала, что он не врал. И начиталась она сполна.