Что-то бухнуло наверху. Мистер Фернсби подскочил.
Наклонив голову набок, Хюльда прислушалась, но других звуков не было.
– В доме еще кто-нибудь есть?
Он покачал головой.
Прочистив горло, Хюльда закончила:
– Будет лучше, если я осмотрю дом и определю источник магии, если вы не возражаете.
Мистер Фернсби оглядел свой дом так, будто боялся его. Хюльда не могла его винить: стены приемной как раз начали плавиться. Хаократия, скорее всего. Одиннадцатая школа магии.
– Что угодно, только вытащите меня отсюда, – пробормотал он.
– Ваше удобство – моя цель. Зачарованные дома можно приручить.
Когда он посмотрел на нее непонимающими, налитыми кровью глазами, она указала рукой вправо:
– Может, начнем в столовой?
Мистер Фернсби поежился.
– С-стол там съел мой бумажник. Вам это, наверное, кажется бредом…
– Вовсе нет.
– Он чуть меня не съел.
Порывшись в сумке, Хюльда выудила веревочку, с которой свисал красный вышитый мешочек, и вручила ему.
– Это оберег. – Она вытащила второй для себя. – Наденьте его и будете в некоторой мере защищены, пока мы будем осматривать дом.
– В некоторой мере?
– Ничто не бывает совершенно надежным. – Она надела свой оберег через голову и встретилась с ним взглядом. – Слишком долго носить их опасно; переносные чары такого рода могут оказывать странное воздействие на организм, но в доме хранить их можно.
Мистер Фернсби положил мешочек на ладонь и перевернул его.
– Как это работает?
– Это первоклассная магия. Очень дорогая. – Хюльда наградила его взглядом, в котором должно было читаться «Не сломайте, пожалуйста». – Конкретно этот амулет защищает от хаократии. Если точнее, это амулет порядка и восстановления. Едва ли у кого-то может быть слишком много порядка в жизни, так что не думаю, что дом обернет его против нас.
Амулеты были набиты обсидиановой крошкой, но в каждом мешочке также находились кровь и ноготь волшебника, который их сотворил. Мистер Фернсби, однако, казался человеком впечатлительным, так что Хюльда решила ему этого не рассказывать.
– Можно? – Она указала в сторону столовой.
Мерритт кивнул и двинулся за ней. Когда она вошла, тени существенно сгустились, пытаясь заглушить весь свет, проникающий через окно на восточной стене. У них неплохо получалось.
– Поначалу здесь было не так, – сказал мистер Фернсби, когда она подошла к столу.
– А как было?
– Как в нормальном доме.
– Хм.
Хюльда положила руки на спинку стула – одного из восьми. Это была маленькая столовая, хотя хозяин мог бы разместить и двенадцать человек, если бы его вынудили обстоятельства. Стол был уже сервирован, пусть и покрыт пылью.
Постучав костяшками по столешнице, она сказала:
– Ну все, отдавай. Зачем он тебе? Его бумажник все равно тебе не пригодится, верно ведь?
Пол заскрипел, как будто они стояли на палубе корабля, что входил в бурные воды.
Запустив руку в сумку, Хюльда вынула стетоскоп, вставила его в уши и приложила акустическую головку к столешнице. Она подвигала ее туда и сюда, постукивая свободной рукой, пока не нашла место, где дерево показалось более плотным. Достав амулет поменьше, она бросила его на стол, и тот отрыгнул потрепанный кожаный бумажник.
– Да вы святая! – Мистер Фернсби схватил бумажник, прежде чем стол мог бы снова его проглотить.
Указав на западную дверь, Хюльда спросила:
– А что там?
Мистер Фернсби свободной рукой сжал амулет, висящий на шее.
– Кажется, туда я еще не заглядывал.
Это ее не удивило. Дверной проем был совершенно черным.
Подобрав амулет и положив его в карман, Хюльда вынула небольшую лампу. Она повернула переключатель, и та засветилась.
– Что это? – спросил мистер Фернсби.
– Зачарованная лампа. Заклинательство и стихии. Огонь. – Она вытянула руку с лампой и пошла вперед.
– Без единой спички? Почему такие штуки не освещают улицы?
– Потому что они дороге, мистер Фернсби.
– А что нынче дешево?
Хюльда подошла к дверному проему, высоко держа лампу. Согласно чертежам, за ним была комната для завтраков…
Дверь метнулась прямо к ней. Хюльда отпрыгнула, но недостаточно быстро…
Две руки схватили ее за талию и втащили обратно вглубь столовой. Дверь лишь чудом не задела лампу. Она бы вдребезги разбила стекло – и заклинание.
Мистер Фернсби отпустил Хюльду, но ее щеки все равно залил румянец смущения. Она отвела свет от лица, чтобы это скрыть, а затем разгладила юбку.