Пэкстон осторожно отперла дверь и так же осторожно закрыла ее за собой. Мать с отцом наверняка сидят в гостиной и смотрят очередной сериал. Она на цыпочках прошмыгнет на кухню, а оттуда, через стеклянные двери, – на улицу. Родители ее даже не заметят.
Пэкстон сделала шаг вперед – и тут же врезалась в какой-то чемодан. Потеряв равновесие, она рухнула на мраморный пол прихожей, выставив перед собой руки. Ладони мгновенно запылали от боли.
– Что там за шум? – всполошилась мать.
Со стороны гостиной послышались торопливые шаги.
Пэкстон приподнялась: содержимое сумки валялось на полу, включая все ее списки. Пэкстон запаниковала. Ведь списки – это ее тайна, никто не должен их видеть. Едва только девушка успела собрать бумаги и снова засунуть в сумку, как над ее ухом раздался голос матери:
– Пэкстон! Ты цела?
– Угу. – Она встала, отряхивая одежду.
– Колин, бога ради, убери ты куда-нибудь эти чемоданы!
– Я хотел отнести их в домик у бассейна, но его заняла Пэкстон.
Колин вернулся! Пэкстон кинулась в объятия брата.
– А мы тебя раньше пятницы и не ждали!
Пэкстон спрятала голову у него на груди и закрыла глаза. Как же с ним спокойно и хорошо! Ей хотелось рыдать от счастья. Однако уже через секунду она так разозлилась, что была готова ударить Колина. Если бы братец бросил постоянно мотаться бог знает куда и жил с ними, ей бы не пришлось сражаться с родителями в одиночку!
– Проект закончился быстрее, чем я думал, – ответил Колин.
Он окинул сестру восхищенным взглядом:
– Шикарно выглядишь, Пэкс. Пора тебе съехать отсюда и найти себе мужа.
– Ну уж нет, никакого мужа! – вмешалась их мать, София. – Ты знаешь, с кем она встречается? С Себастианом Роджерсом!
– Мама, я с ним не встречаюсь – мы просто друзья.
– Себастиан Роджерс, – повторил Колин и вопросительно посмотрел на Пэкстон. – Мы вместе в школе учились, да? Такой женоподобный парнишка в длинном лиловом пальто?
– Он самый, – подтвердила мать с довольным видом, как будто Колин в чем-то с ней согласился.
Лицо Пэкстон окаменело.
– У него больше нет лилового пальто. Он, между прочим, работает стоматологом.
Колин на мгновение замешкался, подыскивая новую тему для разговора.
– Отнесу-ка я чемоданы наверх, в комнату для гостей.
– Не говори глупостей. Ты отнесешь их в свою старую комнату. В ней ничего не изменилось, – возразила София и, схватив мужа за руку, воскликнула: – Дональд, наши малютки снова с нами! Разве это не чудесно? Принеси же шампанского!
Тот кивнул и, ни слова не говоря, ушел.
Отец уже давно передал бразды правления матери. Все решения в семье принимала София, а Дональд молчаливо с ней соглашался и почти не появлялся дома, пропадая на поле для гольфа. Хотя Пэкстон прекрасно знала характер матери и разделяла ее принцип «хочешь сделать хорошо – сделай сама», она удивлялась тому, как спокойно София относилась к отсутствию мужа. Неужели брак – это лишь союз двух деловых партнеров и не более того?
– Я ненадолго, – сказала Пэкстон. – Прости, Колин. У меня сегодня заседание клуба.
Брат тряхнул головой:
– Все нормально. Позже увидимся. У меня тоже кое-какие дела в городе.
София убрала со лба сына непослушные волосы:
– Не успел приехать – и снова куда-то убегаешь?
Колин ухмыльнулся:
– Но ты уже не можешь посадить меня под замок, как раньше. Представляю, как это тебя бесит.
– Ой, да будет тебе, – ласково пожурила его София и направилась в кухню, делая детям знак следовать за ней. Бриллиантовый браслет, украшавший ее холеную руку, загадочно вспыхивал на свету, словно мать пыталась заворожить их этим зрелищем.
Когда она ушла достаточно далеко, Пэкстон вздохнула:
– Слава богу, ты здесь. Может, пора уже вернуться насовсем?
– И променять прекрасные безумства молодости на скучную степенную жизнь? – Братец пожал тощими плечами.
В их семье все отличались немалым ростом, но Колин вымахал под самый потолок. В старших классах друзья даже дали ему прозвище Палочник. У него были русые волосы (свои Пэкстон тщательно осветляла) и такие же, как у сестры, темные глаза, выдававшие в них обоих истинных Осгудов.
– Ты вечно торчишь на работе и не расстаешься с деловым костюмом, – возразила Пэкстон. – Что-то не слишком похоже на безумства молодости.