Ее когти впились глубоко сквозь его шкуру, а глаза оказались рядом, так, что Аргелор заглянул в них последний раз. Тира поймала его хитрый взгляд, таящий в себе что-то тайное, какой-то заговор, а после Аргелор оттолкнул ее. Лапы ударили в грудь, нанеся еще несколько глубоких ран. В ответ драконица выдохнула огонь. Белые языки лизнули ему ноздри. Свет затмил собой все, и Аргелор задохнулся. Воздух исчез. Остался только свет, слепящий, горячий, беспощадный, который выжигал пространство, и тогда черный дракон нырнул в зыбкую топь. Горячая пыль мигом обволокла его. Она проникала под чешую, в раны, залепляла собой все, а черный дракон погружался все глубже, вздымая вихри пепла и пыли. Под огнем Тиры они превратились в стекло.
- Сражайся! – громовой рык содрогнул остатки пространства.
Когти заскребли по стене из стекла и пламени, но добраться до Аргелора она не могла. Острый край застывшего вихря порвал ей крыло, и драконица рухнула в ту же топь из пыли. Под ней она быстро просела, и Тира стала тонуть. Там, внизу, в белых всполохах, она увидела Аргелора. Черный дракон вырос еще больше, только это была на нем застывшая пыль. Когти полоснули по нему, однако дракон не шевельнулся. Впившись в него изо всех сил, драконица толкнула его на поверхность.
- Сражайся! – рык вырвался наполовину с пламенем.
Стеклянный вихрь затрещал от этого грома, и обрушился на них дождем осколков, которые как копья, врезались в Тиру. Большая часть обвалилась на Аргелора, скрыв его под серой горой. Грохот и пыль смешались с рыком драконицы. Она рычала, но не от боли, несмотря на израненные крылья. Из ее глаз катились слезы, которые тут же испарялись от жара.
- Ты…ты же братом мне был… - шептало ее сознание.
Волоча крылья, она выползла из-под осколков, утопая в пыли. Силы драконицы были на исходе, и она обратилась человеком. Глубокие и рваные раны сразу дали о себе знать. Почерневшая от огня одежда сразу же пропиталась кровью. Хрипя от боли, Тира сжала зубы и бросила взгляд на огромную гору. Она возвышалась перед ней почти до самых облаков. В теле драконицы, эта гора казалась холмом, а сейчас Тира стояла у ее подножия, и чувствовала всю ее мощь, черную, вязкую, от которой даже пыль затвердела. Белые трещины обошли ее стороной. Вокруг горы образовалась темная земля, больше похожая на гранит.
Рука Тиры вдруг сама легла на прохладный жезл, и ее ладонь ощутила иную силу, чем та, что скрывалась под горой. Ощутил ее и Аргелор. Его сознание погружалось в сон, а пыль окутала его так плотно, что образовала броню, гораздо крепче железной. Закрыв глаза, он ждал.
- Ты был мне братом, Аргелор… - прошептала Тира.
Взяв жезл обеими руками, она подняла его над головой. Сила в нем запела, вспыхнула ярким светом. Жезл будто ожил. Засветились все тайные узоры, и магия истинного слова подгорных мастеров смешалась со слезой дракона. Невидимая волна пронеслась над гибнущим миром высокой стеной, обогнув только одну фигуру на горизонте.
~ ~ ~
Волна ударила мягко, но сильно, так, что Раальдор пошатнулся, и по колено провалился в пыль.
- Иллигеас! – его голос сорвался на хрип, силясь преодолеть гул собственной магии. – Иллигеас! Сила уходит!
Твердь, которую они собирали, исчезла в один миг. Приближалось что-то иное, и рассвет, где бились драконы, полыхнул уже другим заревом.
- Я не могу помочь! – Наблюдатель и сам тонул вместе с ним.
Теперь жар опалил и его. Не так далеко от них, так и не успев убежать, лесной хозяин, арт и гном таяли на глазах друг у друга.
- Прощай, арт! Может когда то наши народы и не сыскали общего языка, только мир у нас один был! И ты прощай, лесной дух! – Барвор глянул им в глаза. – Я рад был сражаться с вами!
Хардарра схватил его за ставшую полупрозрачной руку, а потом ощутил удар в грудь, и увидел в далеком зареве странную фигуру. Лесной хозяин рядом с ними, первым понял, кто это, понял до того, как все стало белым.
~ ~ ~
Жезл над Тирой накалился. Собрав всю силу, она ударила им в землю у подножия горы, и полыхнувший свет смыл все вокруг. Из всего настоящего был только жезл, за который Тира держалась обеими руками, а свет все лился и лился. Казалось, он вымывал боль из ран, смывал кровь и скорбь, стирал из мира войну, и кроме него ничего не существовало. Драконица держалась, боясь разомкнуть пальцы, пока поток не поглотил ее целиком. Эта магия казалась морем. В ней поднимались волны, сменялись течения, искрились краски, и кружились настоящие водовороты.