- Смотрю, ты смену себе готовишь? – Бередор глянул глазами-угольками на Тиру и Аргелора.
- Да! Это мои дети, дочь и сын, как видишь, - с гордостью ответил Хоран. – Где там твое обещанное железо?
- Дай хоть на лица взглянуть! – воскликнул гном. – Или прячешь свои сокровища? Так они не младенцы же! Глаз у меня добрый!
Хоран не хотел этого. Он замялся, но с гномами спорить не стал. Тира и Аргелор сняли капюшоны, и Бередор невольно охнул, а после замер с открытым ртом, глядя на две пары зеленых глаз.
- Гм… - Хоран переступил с ноги на ногу, но Бередор так и остался стоять. – Стемнеет уже скоро. Нам бы товар забрать…
- Э…да…товар… - гном крякнул, а затем подозвал своих помощников и те, бросая многозначительные взгляды, быстро сгрузили с повозки Хорана мед.
Последняя заполнилась ящиками с серыми слитками железа, а Бередор все продолжал смотреть на брата и сестру. Тира, чувствуя себя не уютно, чуть отступила к отцу и глянула на погруженное железо.
- Отец, гномы тебя обманывают, - прошептала она так, чтобы Бередор не услышал, однако тот уже переменился в лице.
Его и без того широкий нос, раздулся еще больше и покраснел. Борода встопорщилась так, что казалось, из нее вот-вот полетят искры. Гном вскипел, как чайник на жарком огне.
- Что?! – протянул он. – Слово моего народа крепко, как сам камень!
- Твой металл не настоящий, не истинный. Это жалкая подделка! – смело заявила Тира, не смотря на оторопевшего гнома и его помощников, которые уже похватались за свои топоры.
Хоран откашлялся. Его глаза метались между дочерью и Бередором. Гном, чье лицо налилось кровью, выхватил пухлой рукой железный слиток из ящика.
- Этот металл прошел через мою кузню! Провалиться мне тут, если я в чем-то обманываю!- прогорланил он, забыв о толпе.
- Лжешь! Он не истинный! – Тира выхватила слиток у него из руки, и железо в ее пальцах вмиг покрылось трещинами, будто старая сухая глина.
Слиток раскрошился на мелкие кусочки и упал к ногам Бередора, глаза которого округлились. Шатер гномов погрузился в молчание. Подгорный народ во все глаза смотрел на Тиру, а сердце Хорана оборвалось.
- Истина! – нараспев вдруг протянул Бередор. – Ты, видишь истину?
Руки гномов сошли с рукоятей топоров, и они склонили головы в коротком почтительном поклоне, тем самым приведя Хорана в еще большее замешательство.
- О чем ты говоришь?! – спохватился он, но толпа любопытных уже сунула свои головы в шатер, чтобы поглазеть на происходящее.
- Твоя дочь видит истину! – воскликнул Бередор. – Это…великий дар дра…
- Чушь! – Хоран толкнул Тиру за свою спину. – Видать среди твоих слитков брак попался, не более! Забирай мед и нам пора отсюда. Ну?! Чего рты разинули?!
Он прикрикнул на собравшихся зевак и торопливо развернул повозку.
- Отец? – вопрошающе уставился на него Аргелор, только тот уже никого не слушал.
Как можно скорее, он торопился увести детей с площади и попасть на более узкие улочки. Тира ни с того, ни с его, получила от него первую в своей жизни, звонкую пощечину. Рука отца скользнула по ее щеке со всего размаху, а боли будто и не было, зато пальцы Хорана как огнем обожгло. Не обращая на это внимания, он погнал повозку к постоялому двору.
Воздух словно сгустился вокруг них, народ торопился расступиться, но была другая сила, которая сдерживала коня. Хорану пришлось сбавить темп, и повозка медленно загремела по мостовой.
- Отец, там чужак! Черноплащник за нами едет! – неожиданно проговорила Тира, и Хоран обернулся, бросив быстрый взгляд через плечо.
Безликий, в самом деле, ехал следом. Его конь шагал размеренно, и все же охватывал большее расстояние, чем тому было положено.
- Но! - прикрикнул Хоран на своего коня.
Они выехали на другую площадь, не такую большую, с маленьким фонтаном. Народ и тут толпился. Вокруг фонтана выстроились лавки тех, кто промышлял разными эликсирами, иногда и не законными. Повозка поехала совсем медленно и глаза Тиры успели выхватить из шумного народа, странную фигуру в плаще. Незнакомец выделялся своим ростом и тем, что стоял просто, ничем не интересуясь. Он не походил на мага, так как те представлялись Тире глубокими старцами, не походил он и на безликого чужака. Темнота капюшона надежно скрывала его лицо, оставив только острый подбородок, кожа на котором была не естественно белой.