– Я хочу понять, есть ли реальная угроза от этих недосектантов, – его аж перекосило на последнем слове, – да и потом, мне даже интересно посмотреть, что они из себя представляют, насколько они двинутые.
– Чтобы почувствовать свое превосходство? – спросил Хельд, облокотившийся на тележку.
– А почему бы и нет? – ощерился Мурвак.
– Мне бы твою способность видеть то, чего нет, Мурвак! Может быть, я бы тогда уже жил во дворце с гаремом, набитым наложницами-южанками. Они такое умеют делать своими руками и не только ими, если бы вы знали…
– А ты, Хельд, конечно, испытал это на собственном опыте! – сказала Карен.
– Конечно! Мне это как-то приснилось. Научитесь управлять своим сном – и не такое увидите, друзья мои.
– Как по мне, наш мир и так полон всяких безумств, чтобы еще и добавлять что-то воображаемое, особенно, если воображение такое больное, как у тебя, Хельд, – сказала сестра Харала Глыбы Наяра.
– Ну не скажи, к примеру, то, что Арстелю кто-то даст, если ты понимаешь, о чем я, это из области невозможного! Я почему занимаюсь этим во сне – из благородных побуждений, ведь соблазняй я реальных женщин – все вы, мужики, остались бы у разбитого корыта.
– Куда уж мне до твоего великолепия, – без намека на недовольство ответил Арстель, – и как ты вообще живешь с нами, простыми смертными.
Мурвак очень хотел сказать Хельду, как его достала эта болтовня, но передумал, ведь тогда он рисковал лишиться выпивки, а то и вовсе прохода к месту регулярных пьянок – «Желудку Дракона».
– Какой же ты развратник, Хельд, – сказала Шая, – в лесах Лайнур-Арая, если ты еще собираешься туда отправиться, такое не любят.
Канария хранила молчание, а Глыба со своей сестрой едва сдерживались, чтобы снова не повалиться со смеху. Наконец, они решили отправиться к пристанищу гостей своих земель.
***
Путь оказался достаточно близкий. Карен уже успела обойти края и несколько раз видела огни и струи дыма, курящиеся над лагерем, и без труда сумела провести остальных нужным путем. Тракт, выходящий из деревни, представлял собой довольно широкую дорогу, которая ответвлялась в суженную тропинку, уходящую в сторону полесья, редких деревьев, вблизи которых уже начинался лес, пусть и небольшой.
Впереди шагал Хельд, как ни странно, молча. Вместе с остальными пришло еще тридцать человек, что было не слишком значительным числом для поселка, в котором жило около двух сотен подданных Аргои. У ближайшего дуба полулежал молодой парень, почти юноша. Светловолосый, атлетично сложенный, он был одет в грубый плащ из зеленого сукна, жилет, усеянный карманами, простецкие брюки и кожаные сапоги. Он завидел приближающихся еще до того, как сам попал в их поле зрение. Он с пружинистой легкостью подскочил и скорым шагом направился в их сторону. За спиной его был колчан со стрелами. В руке держал он неброский, но весьма гладкий и гибкий лук.
– Вы все же явились, – сказал он это с дружелюбной улыбкой, но с несколько ироничной интонацией, словно сомневался, что ему и его соратникам вообще стоит сходиться с местными, – значит, Шаабан вас пригласил на наше собрание.
– Их, быть может, и пригласил, а меня никогда не зовут, я сам прихожу, – ответил Хельд, – не лишать же вас столь важного гостя.
– Если по существу, – вступил в диалог Арстель, немного запнувшись, парень смотрел на него, словно ястреб на добычу, – то мы самостоятельно приняли коллективное решение протянуть руку, познакомиться с вами. В Крестале издавна рады гостям, а получить приглашение от вашего спутника было для нас честью еще большей, чем ваш визит в наши края.
Молодой лучник присвистнул, растянув губы в саркастичной усмешке, словно сама мысль о том, что эти простые люди и крылатый флорскел Хельд предполагают, что могут ставить себя вровень с ним, донельзя нелепа.
– Что ж, мы тоже рады гостям на территории, что занимаем. Правда, это зависит от того, что это за гости, – сказал он так, словно любая территория, на которой обоснуется его группа, автоматически становится ее собственностью, – меня зовут Шойрил.