Тут в дверь позвонили. Ах да, пицца! И пиво — родное, долгожданное.
Он открыл. На пороге стоял промокший до нитки посыльный с коробкой в руках. Им оказался один из учеников Пола.
— Здрасте, мистер Мартин! — Прыщавый мальчик расплылся в улыбке.
— Привет, Крэйг. Ну и дождь сегодня! Как твои дела? — быстро спросил Пол, протягивая парню чаевые.
— Все хорошо. — Крэйг с любопытством заглядывал ему через плечо, но учитель пресек все попытки, заслонив собой проход.
— Тогда спокойной ночи.
Захлопнув дверь перед носом посыльного, Пол повернулся. Перед ним стояла Сюзан. Мужчина аж подскочил от неожиданности.
— Гос-споди! Нельзя ж так пугать!
Сюзан в ответ усмехнулась. Сейчас она выглядела уже не так трагично, как в баре, но более грозно. Пол вспомнил таинственное жужжание, и ему снова стало не по себе.
— Пошли, — сказал он, ведя девушку к столу.
Он взял ее за плечи, надавил, помог сесть. Затем вложил в ее руку кусок пиццы, придерживая, чтобы Сюзан не уронила его в кучу окурков.
— Ешь давай.
Она медленно поднесла пиццу к глазам, осмотрела… Не выдержав, Пол отобрал у нее и начал кормить из своих рук. Девушка съела ломтик, вымазав губы томатным соусом. Он начал искать салфетки или бумажные полотенца. Ни того, ни другого не оказалось — только остатки туалетной бумаги. Как-то некультурно всю использовать… ладно, к черту этикет, подумал Пол, отрывая последний лист. Он соединил его с остальными, вернулся в комнату и протянул Сюзан.
— На, воспользуйся.
Она положила бумагу на колени.
— Лицо вытирай, Сюзан.
Девушка покрутила листок в руке, затем изящными движениями промокнула губы.
— Полный привет… — пробормотал Пол.
Он открыл пиво и мрачно уставился в окно. Сюзан коснулась губами его шеи. От нее пахло сигаретами и, как ни странно, фабричным дымом, исходившим из легких. Кожа туго обтягивала костлявые плечи. Сюзан улыбнулась, словно была уверена, что гостю нравился ее внешний вид.
Пол дотронулся до ее живота, ребер, и она задвигалась от его прикосновений, что было нетипично для Кэтти, его жены. Ему захотелось поцеловать Сюзан, ощутить теплое тело, прижать к себе… тут он дернулся и резко отскочил, задев банку из-под супа. Ложка вылетела и с грохотом ударилась о ковер.
— Да что с тобой произошло, черт возьми?! — закричал он.
Глупый вопрос, конечно. Мог бы и вчера задать его, и год назад. Но он впервые видел Сюзан такой сумасшедшей.
— Что здесь творится?! Что с этими зеркалами? Совсем дошла до ручки?!
Ухмыльнувшись, она зажгла сигарету. Пол осознал, что его истерика доставила девушке удовольствие.
Боже, уж лучше было позволить кретину из бара возиться с ней! Интересно, как бы ему понравилось платить за ее жалкую квартиру.
— Ну и долго ты собираешься молчать? Одной мимикой много не заработаешь. Или ты говоришь только сама с собой? Видимо, я что-то не понимаю в этой жизни.
Она молча выпустила кольцо дыма.
— Что мне с тобой делать, Сюзан? Маме твоей позвонить? Или еще кому? Я не позволю тебе умереть с голоду!
Она не отвечала. Прямо как Кэтти — толстая каменная стена. Ох, еще пива, срочно. Для восстановления равновесия.
После третьей бутылки он почувствовал себя лучше. Но не намного.
— У тебя есть что выпить? — спросил Пол.
Сюзан указала на кухонный шкаф. Там лежала бутылка «Джек Дэниэлс», принесенная им еще год назад. Он открыл ее и сделал большой глоток, понимая, что завтрашняя работа накрывается медным тазом и его уволят. Пол даже осознал, что ему не хочется больше пить. Но надо.
Чтобы успокоиться. Выпив примерно два стакана виски. Пол по-новому взглянул на комнату. Она не казалась ему такой уж страшной — просто чуть неубранной. Олицетворяла деградацию жизни рабочего класса. Зеркала на стенах придавали театральности действу. Когда-то Сюзан хотела стать балериной… ладно, не важно. Сейчас-то какая разница?
Пол устал думать о ее пустой жизни. Каково это — просыпаться каждое утро, понимая, что нет планов на день? Как все люди, она вставала, одевалась и следовала обычным ритуалам. Иногда забыв про обувь и куртку, Сюзан шла в магазин, покупала несколько пачек сигарет. Могла побродить по городу. Потом уставала, возвращалась домой, в постель — временами в компании очередного хахаля… а что еще! Ничего же не было, кроме четырех стен, шести зеркал и открывашки для супа. Мрачная клетка. Грязная, непонятная — как мысли его жены, тоже пострадавшей от Бедфорда. Этот город изуродовал всех.