Тот, кто некогда был Дархом, не мог не оценить злую иронию судьбы. Когда-то он был лишь жалким узником той, в честь кого было возведено сие строение, а ныне он сам станет причиной ее гибели, сколь несопоставимыми не казались бы их масштабы. Безликий обещал ему силу и свободу. Что ж, в какой то мере он сдержал свое обещание. Энергия первородной Бездны полностью преобразила его суть. Тогда после перерождения перед его вором промелькнули целые миры, да что там миры! Целые вселенные и мириады мириадов разумных и неразумных существ, планета за планетой, создание за созданием втянутые в бездонное лоно пустоты, пожранные ненасытной утробой его новой госпожи. И она в отличие от старой отнюдь не требовала от него соблюдения каких-то идиотских правил. Нет, в обмен на силу и могущество она желала лишь одного. Отказа от всех и всяческих законов и уничтожение оных повсюду где только возможно. Он стал сосудом, квинтэссенцией самого небытия. И чем больше миров и измерений он скормит ему, тем сильнее станет сам. Для того, кто всю жизнь был скован жесточайшими рамками незримых запретов, подобная работа оказалась истинным блаженством.
Лишь теперь Дарх в полной мере осознал смысл собственного бытия. Ныне, когда, наконец, угас огонь давнего потаенного страха и неудовлетворенных амбиций, он не ощущал вообще ничего. И это было прекрасно. Ибо тот, кто не чувствует ничего, ничего и не боится, он не скован абсолютно никакими рамками и запретами. Это ли не есть истинная свобода… Что до его новых союзников, то он мало что знал о них. Первый вроде бы до перерождения являлся служителем смерти и ничем особенным не выделялся среди иных игроков. Их силы с Дархом были примерно равны. Второй же, ставший проводником их причастия, оказался настолько могущественным и непостижимым, что бывший страж и вовсе не мог сказать о нем ничего определенного. Да это в принципе было и неважно. Главное, он получил силу. Невероятную, немыслимую мощь. А все остальное со временем приложится.
Три бесплотных фигуры взвились в воздух, поднимаясь к самому верху башни. Туда, где на огромной высоте торчал тонкий остроконечный шпиль. Миньон Бездны усмехнулся. Если хочешь что-то надежно спрятать, прячь в самом видном месте. Зависнув над шпилем в виде черной конусовидной пирамиды толщиной не более человеческой руки, Безликий ничтоже сумнящееся погрузил бесплотные кисти рук прямо внутрь ее основания. Все его существо тотчас пронзила острая резкая боль. Те, кто ладил защиту цитадели, явно знали свое дело, однако им было далеко до того, кто тысячелетиями кормился от одной лишь собственной ненависти, сумев стать живым воплощением поистине самой жуткой из сил, существующих во вселенной. Защитные чары отчаянно сопротивлялись вторжению. Безликому никак не удавалось придать своим рукам хоть какое-то подобие плоти и захватить кристалл. Его помощники, почуяв, что их лидеру нужна помощь, принялись отдавать ему свою энергию. С их помощью миньону бездны почти удалось вытянуть Осколок из схрона, когда себя, наконец, явили стражи этого места.
Двое богов правосудия в черно-красных мантиях возникли прямо перед слугами пустоты. Их глаза гневно полыхали ярко-алым огнем. Один из них повелительно вскинул руку, и кристалл внезапно вырвался из ладоней Безликого, в одночасье сменив хозяина. Его напарник обрушился на двух оставшихся слуг пустоты. Алый пламень ударил по миньонам бездны, которые выпустили в ответ свою ни на что непохожую магию, для которой в любом из известных языков упорядоченной вселенной не нашлось бы ни подходящих названий, ни определений. Первый бог меж тем повелительно вскинул руку с зажатым в ней Осколком, и в сторону Безликого устремился луч первородной энергии Созидания, искрящий чистейшей белизной. Мощь его была такова, что должна была мгновенно испепелить дерзкого, осмелившегося бросить вызов самому воплощению сил Творения. Однако вопреки всякой логике белый огнь лишь бессильно стек по фигуре Безликого, не причинив тому ни малейшего вреда.
— Что, не ожидал. — Усмехнулся Безликий. Полы серого плаща распахнулись, открывая взору белый кристалл, сияющий в полубесплотной груди миньона бездны. — Было непросто подчинить его себе, но оно того стоило.
Из груди Безликого ударил слепящий белый поток огня, столкнувшийся в воздухе с силой второго Осколка. Два камня пытались перебороть друг друга, но ничего не выходило. Их неведомый создатель сотворил Осколки совершенно равными. Однако отнюдь неравными оказались их нынешние владельцы. В ходе ожесточенного противостояния Безликому таки удалось сломить сопротивление бога правосудия, и последний рухнул на землю, поверженный. На месте живота небожителя клубился зловещий белесый туман медленно пожирающий его тело заживо. Рядом лежало обезглавленное тело его собрата, не сумевшего справиться сразу с двумя слугами пустоты.