Инне.
Которой я читал мои первые стихи
1
Приветствую тебя, читатель.
За непочтенье не сочти,
Что, словно близкий твой приятель,
Позволил я себе вести
С начальной строчки обращенье
К тебе на «ты». Ведь я посмел
Принять подобное решенье
По той причине, что хотел
С тобою сразу подружиться,
Чтоб ближе был мне образ твой,
Чтоб откровенней поделиться
Своим рассказом мог с тобой.
2
И я надеюсь, ты, читатель,
К моим стихам не будешь строг,
Ведь как поэт и как писатель
Я быть талантливей не мог
Тех, чьи творения хранятся
На книжных полках у тебя.
Всю жизнь пытался я равняться
На разных гениев, но я,
Как заключил мой друг, бездарен,
Достойных не создал стихов.
Ему за это благодарен —
И попытаться вновь готов.
3
Я не представился. Виновен.
(Не в этом лишь вина моя.)
Меня зовут Роман Коровин.
Вернее, звали, так как я
Расстался с жизнью… Да, читатель,
Я умер и обрел покой.
Теперь я вечный обитатель
Иного мира. За чертой.
Ты спросишь, как возможно это —
Писать поэму в вечном сне.
Представь письмо души поэта,
Пришедшее тебе извне.
4
Итак, мой друг, начну сначала:
Мне было восемнадцать лет,
Я написал стихов немало
И полагал, что я – поэт.
Я так хотел быть всем известен,
Чтоб каждый дом меня читал.
Решил, что буду крайне честен
В своих стихах… а сам лишь врал:
Писал о том, чего в те годы
Не понимал, не пережил,
Я лил в тетрадь мотив свободы
И мир, который не открыл.
5
Я рос в семье с отцом и братом,
А матери своей не знал.
Всегда считал я виноватым
Себя за то, что жизнь забрал
У ней своим рожденьем жадным.
Считали так же брат с отцом.
Мой первый день стал беспощадным
Для давшей мне его с трудом.
О ней мне ведали ревниво,
Но главное, со слов отца,
Она меня нетерпеливо
Ждала, любила до конца.
6
Отец мой – Михаил Коровин —
Был смел, умен, мог убеждать,
Трудолюбив и хладнокровен,
И нас такими воспитать
Старался он. Отец родился
В семье сапожника, в селе,
Где зарабатывать учился
Он на отцовском ремесле.
Приехал в город. Через годы
Он стал владельцем обувной
Крупнейшей фабрики. И моды
Европы привозил домой.
7
Мой брат – Коровин Анатолий —
Семьи проблемы понимал
И в двадцать лет отцовской волей
В фабричные дела вникал.
Организацию, нюансы
Работы быстро изучил,
С умом подсчитывал финансы.
Лишь тем отцу не угодил,
Что плохо чувствовал дух моды,
Каких ждать вкусов впереди,
Но честно дал работе годы.
Да, рифма та же, не суди.
8
И я в том возрасте влюбился…
О ней лишь мыслью умилен.
Ход рассуждений изменился.
Душа кипит. Поэт влюблен.
Анастасия – имя это
Подобно песне райских слез.
С ним сердце юного поэта
Пылало в океане грез.
Стихов куплеты с чувством страстным
Писал на стенах я тайком.
Всё для нее. И в толк несчастным,
Кто с этим чудом не знаком.
9
Она заметила. Дивилась.
И я признался в чувствах ей.
Лишь через месяц согласилась…
И сердце вспыхнуло сильней.
«Люблю» – исписывал блокноты,
«Сон», «счастье», «страсть» – вплетал слова.
Теперь, Любовь, я знаю, кто ты,
Ты – Бог, касанье божества.
«Из-за тебя мне плохо спится,
А если сплю, мне снишься ты».
…И каждый миг могли полниться
Стихами яркими листы.
10
«Я буду пламенем под кожей
И солнцем буду для тебя.
Ты – мир на мир и не похожий,
И выходящий за края».
«Целую смело и несмело
Тебя, как летние дожди.
Ты жарким ливнем гладишь тело
И засыпаешь на груди».
«Ты – муза, я – твой воздыхатель.
Любовь переживет года.
Мы навсегда…» Но нет, читатель…
Она была не навсегда.
11
Слова «Ты больше мне не нужен»
Отняли воздух… звуки… свет…
Окончен сон – и я разбужен.
Раздавлен и разбит поэт.
Я жег стихи о ней, рыдая,
И вновь писал: теперь о том,
Как кровоточит, умирая,
Моя любовь. Я был рабом
Печальных мыслей и томлений,
И память стала мне больна.
Под толщей горестных мучений
Моя душа достигла дна.
12
Я на себя безмерно злился,
Что стал заложником своих
Метаний… Но освободился
Я, сочинив мой Главный стих.
«Когда умрут мои надежды,
И потемнеет всё вокруг,
Я распахну бесстрашно вежды
И разорву печальный круг
Несчастий и дурных волнений.