Отца усердий не ценя,
Расстаться с фабрикой, при этом
Его согласья не спросив.
«Пойми, я должен быть поэтом.
Отец простил бы, будь он жив…»
Но брат меня уже не слушал,
А напоследок он сказал:
«В одно мгновенье ты разрушил
Всё, что он годы создавал».
49
Я стал работать: мучил строки.
Чтоб вдохновение снискать,
Бродил по городу. Мне в сроки
Непросто было успевать.
Про город напишу огромный,
Хоть и о нем полно стихов.
Оставь словарь свой многотомный,
Здесь будет мало новых слов.
Столица словно муравейник!
…Как рифму выбрать, не пойму.
Репейник… швейник… О! – затейник!
…Хотя и он тут ни к чему.
50
Я слушал жадно, с удивленьем,
Как говорил издатель мне,
Что быть с таким стихосложеньем
Мне популярней всех в стране.
Пришла известность! Много писем
От книголюбов получал,
От их похвал я стал зависим
И ни письма не пропускал.
Я ими был богат духовно
И жил с тщеславием в ладу.
…Одно из них почти дословно
Я здесь, читатель, приведу.
51
«И снова здравствуй, мой писатель…
Любимый, нежный мой поэт.
Я вновь твой истинный читатель,
Хоть и прошло немало лет.
Прости за юную жестокость.
Я всё о жизни поняла.
Меня изводит одинокость.
С тобой лишь счастлива была,
С тобой узнала о любви я.
Лишь позови – и я приду.
Я здесь.
Твоя Анастасия.
Люблю. Надеюсь. Верю. Жду».
52
Анастасия – имя это
Подобно сказочной мечте.
С ним всем волнениям поэта
Не уместиться на листе.
С ним хочется рыдать, смеяться,
Бежать, укрыться с головой,
В безумной страсти потеряться,
Отдаться тяге неземной.
Анастасия – и услада,
И дрожь в коленях, и полет,
И райский свет, и пропасть ада —
Вновь сердце мне на части рвет.
53
И я поддался… Наши встречи,
Как раньше, наполняли смех,
Молчанье, пламенные речи…
Ну а теперь еще и грех.
Но вскоре всплыло ощущенье,
Что я пресыщен ею стал,
И появилось сожаленье,
Что страсть в себе не удержал.
Хотя не страсть, а ностальгию:
Хотелось боль былую снять.
Я не любил Анастасию.
И не желал всё повторять.
54
Анастасия – имя это
Уже не зажигает свет
В душе уставшего поэта,
О нем не хочет петь поэт.
Я всё сказал и с ней расстался.
Истерика. Рыданье. Крик.
«Я отомщу!» Я испугался —
В мгновенье в сердце страх проник,
Что Инне всё она откроет
О наших тайных вечерах,
Чем, мягко говоря, расстроит.
…И оправдался этот страх.
55
В душе у Инны потрясенье!
Удар был для нее велик.
Обида. Боль. Недоуменье.
Истерика. Рыданье. Крик.
Из дома выбежала с воем.
Я следом выскочил за ней,
Объятый нестерпимым зноем,
Стремясь упасть к ногам скорей,
Не зная как, но оправдаться.
…И я схватил ее ладонь.
Она вдруг стала вырываться.
В ее глазах горел… пожар!
56
Я умолял, чтоб в дом вернулась.
Рвалась, не слушала она.
И всё же вырвалась. Качнулась.
Упала… Дальше тишина.
Я подскочил, схватил за плечи,
Кричал, просил, скулил, рыдал,
Остались без ответа речи,
Но я ее не отпускал.
Глаза померкли. Нет дыханья.
Из головы струилась кровь.
…Меня крушат воспоминанья,
Как умерла Моя Любовь.
57
Тоска и боль меня терзали.
Душила горечь, скорбь драла.
Я жил закопанный в печали…
Но жил!.. а Инна умерла.
«Когда сгорят мои надежды,
И почернеет мир вокруг,
Я распахну устало вежды
И огляжу проклятый круг
Душевных пыток и мучений.
Но страхи больше не молчат!
Убью…
Себя!..
Без сожалений…»
Во всем лишь я был виноват.
58
И с жизнью я решил расстаться —
Путь к облегченью моему.
Ведь в бренном мире оставаться
Мне стало больше ни к чему,
В нем безнадежно заблудился.
Желал, чтоб вздох последний мой
Был там, где я на свет родился, —
И я вернулся в дом родной.
Где, как не здесь, искать покоя
Душе истерзанной моей.
Где, как не здесь, уйду легко я —
И буду снова рядом с ней.
59
Но кто моей судьбы Хранитель?
Моей истории судья?
И адвокат, и обвинитель?
Кого волнует жизнь моя,
Что стала мне невыносимой?
Друзьями я был не богат.
Отца не стало, нет любимой…
Но у меня был старший брат!
Боялся я, что он рассержен
Остался на меня с тех пор,
И ждал, что стану им отвержен