Фьод смотрел на лежащий в руинах город, пытаясь увидеть в кромешной тьме искорку света, крошечный огонек, последнее, что осталось от осколков светящихся башен. Ибо было сказано самой Матерью Тьмы, что только тот, кто увидит свет в кромешной тьме умершего Города, может войти в него.
Фьод не напрягал зрение, это было бессмысленно. Он просто смотрел на город, любуясь его невероятными пропорциями и невозможной геометрией. Уголком глаза он заметил яркую вспышку, и повернув голову, он долю секунды наблюдал вспышку огня. Огонек погас, но затем возник снова, менее яркий, но сильный и устойчивый. По циклопической лестнице невероятно сложной формы Хранитель начал свой путь к Последнему Храму.
Спустившись с лестницы, Фьод неторопливо пошел по безжизненному городу. Путь человека лежал мимо фонтанов из кварца, украшенных аквамариновыми скульптурами, по берегам каналов из оникса, по мостовым, вымощенным яшмой и янтарем, под арками из хризолита, мимо статуй из аметиста и жадеитовых колонн.
На улицах стояли диковинные экипажи, не действующие целые геологические эпохи, но готовые вновь помчаться, как ветер. Легкий сквозняк шуршал, играя жемчужными подвесками на распахнутых дверях, до сих пор ждущих ушедших хозяев, покачивал листьями каменных деревьев, выросших из почек разрушенных исполинов.
Фонтаны шелестели струями, в каналах тихо журчала вода, звонко капала по сломанным трубам, в которые она вернулась тысячелетия назад и была она прозрачна, словно слезы, которые проливала Мать Тьмы.
Так, неторопливо прогуливаясь по убитому, но бессмертному Городу, Фьод дошел до кольца Храмов. Роскошь и великолепие здесь стали не только невероятны, но просто нестерпимы - под ногами, как гравий, захрустел жемчуг, стены заброшенных домов заблестели перламутром и александритом, в окнах засияли пластины горного хрусталя.
Почтительно прошел Фьод мимо поверженной статуи Азатота. Хотя, как сказать, поверженной? Бесформенный, словно его отец, Хаос, Азатот, хоть и стоял рядом со своим пьедесталом, но и здесь, казалось, был на своем месте.
Проходя мимо другого святилища, уважительно склонил голову - Шаб-Ниггурат обросла потомством, вокруг ее статуи высились скрюченные ростки, многие больше трех человеческих ростов и в два обхвата толщиной. Считать поросль Фьод не стал. Он и так знал другое ее имя - Черный Козел Лесов с Тысячью Младых.
Статуя Йог-Сотота прятала сама себя в складках своей собственной тени. Этому богу единственному было безразлично, сколько времени прошло, ибо он сам есть время. Федор кивнул и пошел дальше. Не стоило беспокоить бога, что сам и врата, и замок, и ключ к нему. Фьод не жаждал отпирать чужие двери.
Статуя могучего Ктулху стояла вверх ногами, ногами ли? Но вечноспящему было все равно, в каком положении спать и насылать на слабые человеческие существа устрашающие сны. Человек прошел мимо изваяния, постаравшись не заметить спящего бога.
Изваяние Йиб-Тстлла все так же задумчиво шевелило щупальцами, как и до катастрофы. Проходя мимо клубка подрагивающих то ли щупалец, то ли змей, Фьод поморщился - нужно ли знать и былое и грядущее, что бы просмотреть разрушение собственного дома?
Человек-феникс шел мимо странных и устрашающих богов, тех, что были еще до Хаоса и поэтому людям казались олицетворенным Ужасом. На самом деле они не были врагами людям. Они просто были слишком сложны для человеческого понимания и слишком стары, чтобы вписаться в нынешний круг жизни.
Наконец он дошел до огромной круглой площади. Ее дальние границы терялись во тьме. В центре ее, на руинах разрушенного храма был построено небольшое, идеально круглое святилище, увенчанное четырьмя рогами, посвященное Матери Тьмы. В него и лежал путь Фьода.
По мере приближения Фьода к Храму, город вокруг него неуловимо менялся, все более обретая плоть, звук и яркость. В тот момент, когда Фьод ступил на порог Последнего Храма, он боковым зрением ощутил, не увидел, а именно ощутил, осознал Первый город, почувствовав его каждой клеточкой своего существа. Фьод уже поворачивался, что бы увидеть величие Первого города воочию, как под ногами что-то мерзко хрустнуло. Он с удивлением опустил глаза и вздрогнул - под его ногой был череп. Что-то необъяснимое всколыхнулось в душе Фьода и он понял, что повернись он лицом к давно умершему городу, поддайся он желанию видеть его во всем величии, он и сам бы не просто умер, отдав всю свою жизненную силу старому месту, но и навечно попал бы в ловушку города-призрака.