- Ну, значит ведьмака моего извести - можно и не благородным способом?
- Ведь-ма-ка-а-а?! - Петр от удивления даже привстал, почесав голову очередной костью, - Это как возможно?!
- А что такое?
- Ну... Это... А тебя, стало быть, будут атомной бомбой взрывать? Что б уж наверняка?
- А что, очень сильное средство?
- У нас даже не каждый лорд может позволить себе нанять ламию...
- Ты же, говоришь, не спортивно?
Петр пожал плечами:
- Спортивно, не спортивно... Зато результат - стопроцентный. Жалко Кузьму... Он бы со временем стал очень сильным... Теперь... А кто, ты выяснил? Не могли же они просто так убить Кузьму и остаться безнаказанными.
- Еще не выяснил. Кстати, зря ты переживаешь за Кузьму. Я раньше нее успел.
- Пожалуй, я погорячился насчет атомной бомбы... Ее явно недостаточно...
- Кто больше всего знает о Ламиях? С кем можно поговорить?
- Поговорить можно... до хоть с Верховной жрицей Хаоса... Но для этого нужно спускаться.., - Петр замолчал.
- В Первый Ад?
Петр замялся, подбирая слово. Тут до Федора дошло, о каком месте он говорил.
- Оно, по другому.., - у Петра от ужаса, что Федор назовет неназываемое слово округлились глаза, но Хранитель тоже был не дурак, и нашелся, - как рукопись называется?
- Именно! Как рукопись, упоминавшаяся у Лавкрафта, - подразумевая знаменитые Пнакотические рукописи, которые Федор с таким блеском продавал разным банкам.
- Понятно... Но я же не демон, это же надо кого-то посылать... А как узнать у ламии, кто мог заказать ведьмака?
- Спросить... Ты же можешь допрашивать мертвых? Она еще не успела убраться слишком далеко...
- Допрашивать я могу... Только она еще живая.
- Ламия?! - от неожиданности Петр чуть не упал в бассейн с сердцем.
Несколько бесконечно долгих мгновений он балансировал на краю... Сердце города, почувствовав у края бассейна долгожданную крупную добычу, бодро подплыло к краю и вытянуло часть псевдощупалец к Петру. В этот момент Федор решил исход ситуации, подскочив к Петру и дернув его на себя. Они упали на пол, Сердце, смачно всхлипнув, ушло в глубину, воздух в комнате завибрировал и на мгновение сгустился так, что стало почти невозможно дышать, но затем все вернулось к норме. Мужчины поднялись с каменных плит, отряхиваясь и покряхтывая.
- Вот тебе, за верную службу, чуть не сожрало, вредное! - вздохнул Петр.
- А так всегда бывает... Чем вернее служишь, тем меньше благодарность... Так ламию я притащил сюда.
- Ну, честное слово! Чем больше я про все это узнаю, тем сильнее удивляюсь... Схватить ламию!
- У меня заклятия были развешаны, - похвастался Федор, - теперь заново вешать придется...
- Да может и не придется... Они ведь не сработали.
- Сработали и еще как!
- Они не сработали, Старейший. Сработало Ваше последнее заклинание, которое вы измыслили, бросаясь в атаку.
- Да нет же! У меня это заклинание висело лет двести.
- Значит это что-то мне не известное. Ламия имунна к магии за исключением самых эмоциональных всплесков... Но у вас все происходит необычно, Хранитель.
- Дипломатичный вариант «все не как у людей», но увы, ты прав.
- Принесите ка ее сюда - мы можем пока ее изолировать в лабиринте, что охраняет сердце. А я пока свяжусь с матерью и спрошу у нее про ... ну, про все вообще.
Федор кивнул и пошел сквозь реальность к тому месту, где до этого спрятал женщину-змею.
Через неделю после изгнания Ламии, Федор приехал к Кузьме, что бы спокойно, на природе, написать письмо Виктору. Письмо он написал три дня назад, на оборотных сторонах каких-то бланков анализов и ждал момента, когда представится возможность переписать письмо набело на веленевой бумаге тщательно очиненным пером, запечатать в желтовато-коричневый конверт, приберегаемый им специально для переписки с Виктором, и отправить заказной пакет в Париж. Теперь же у него выдалось «окно», не очень большое, но достаточное, что бы осуществить задуманное.
Приехав в дом, он обнаружил мандрагор, выходящих из гаража. При виде Федора, мандрагора стоящая на страже, громко свистнула, и вся компания с громкими криками убежала внутрь. Федор вошел в дом и вместо приветствия устроил Кузьме такой разнос, что тот как ошпаренный выскочил ловить мандрагор и вообще приводить в порядок всю оранжерею.
Через час зашедший в кабинет Тихон увидел идиллическую картину. Федор писал письмо, а Кузя валялся в огромном кресле. Кузьма, немного оправившийся от зрелища разъяренного Федора, полулежа во вместительном старинном кресле, листал книгу, на обложке которой значилось R. Lullius, De batisfolagiis Principium. Затем он изменил позу и свесил ноги с подлокотника. Эта поза его также не удовлетворила. Он положил ноги на спинку кресла, оставшись лежать на широкой ручке. Федор сидел за письменным столом и с сосредоточенным видом вертел в руках перо, собираясь, уже в который раз, начать переписывать заранее заготовленный черновик письма на веленевую, цвета слоновой кости, с вензелями, бумагу. Электронной переписки не понимали ни Виктор, ни Федор. Кузьма переместился еще раз и привлек этим внимание Хранителя. Некоторое время Беляев рассеяно следил за эволюциями Кузьмы, затем спросил: