- И чем ты хуже своих собственных гостей, бабушка?
Хелль усмехнулась:
- Ты добрый мальчик и всегда старался, чтобы никто не был обижен. Может быть, поэтому Отец хочет, что бы ты пришел в Лабиринт до окончания этой луны.
- Повелитель хочет видеть меня?
Фьоду уже доводилось встречаться с прародителем, и он трепетал при этих встречах, даже будучи в полной силе. А теперь, человеком... Фьод был здорово смущен.
- Хочет, - пожала плечами Хелль, - Да ты не переживай! Это даже хорошо, что он сам хочет видеть тебя. Ведь тебе понадобится огонь созидания, оживить женщину. И ты сможешь попросить его об этом огне.
Хелль покивала головой, и рога ее описали светящиеся дуги в воздухе. Не сказав более ни слова, она ушла, а Фьод так и остался сидеть перед камином, пока его не сморил сон.
На следующий день в пиршественной зале замка Хелль состоялся удивительный пир, на котором собрались самые знатные Повелители Первого мира. Огромная зала, на первый взгляд, походила на огромную круглую пещеру со сталактитами и сталагмитами, но чуть присмотревшись, внимательный взгляд отметил бы, что сталактиты и сталагмиты были с невероятным искусством выточены из оникса. Под потолком вились стаи светляков, освещая зал странноватым зеленоватым призрачным светом.
Метаморфы, Драконы, Фениксы, Вампиры, Огненные черви и Черные упыри, Адские лорды, Жрец в Желтой маске - все явились поглазеть на «беглого» феникса. Фьод в своем первозданном облике птице-дракона парил в центре огромной круглой пещеры, битком набитой разными существами от метаморфов до Адских Лордов. Вокруг летали столы, уставленные невиданными яствами, которые, особенно предназначенные для адских гостей, удивляли даже и Фьода. Гости подлетали к нему, он облетал гостей, но, хоть разговоры шли ни о чем, всем хотелось убедиться, что это действительно он и, что самое интересное, что он не собирается возвращаться в Первый мир.
В другой раз, это очень удивило бы Фьода, и он стал бы искать причину подобных вопросов, но, после разговора с теткой, мысли его были далеко в Среднем мире, в большом городе на берегу серого северного залива, освещаемого солнцем.
После вчерашних встреч и откровений, пир Фьоду почти не запомнился, но был он для царства Хелль хоть и не исключением, но и не обычным пиршеством. Конечно, вслух этого никто не произнес, но на самом деле это был самый первый раз, как Фьод появился в Первом мире после своего поспешного отъезда почти пятьсот лет назад. Все это знали, и всех жгуче интересовал вопрос, что собирается предпринимать наследник огромного Дома? Будет ли он той самой новой метлой, что окончательно превратит их в подобие смертных с их суетой и бессмысленной яростью, или же они таки будут стоять на своих местах, как памятники самим себе, постепенно утрачивая детали и форму, как и положено памятникам забытого народа?
- Все уходят во второй мир, - шептались в залах, где шел пир, - Даже Повелители не хотят повелевать миром этим. Даже сын самого...
Похоже, Фьод был прав. Секрет его рождения знали уже многие. Он пробыл на пиру до тех пор, пока его присутствие стало неощутимо и ненужно, и никого не побеспокоив, ушел в свои покои спать.
Проснувшись после пиршества приведя себя в порядок, Фьод пошел проведать тетку и наследника. Придя в их апартаменты, он, к своему огромному удивлению, обнаружил покои пустыми и, какими-то заброшенными. На столе большой гостиной комнаты Фьод увидел слегка пожелтевший конверт. Взяв его, он увидел, что конверт надписан изящным, с завитушками, почерком Линнасы. «Фьоду, сыну Айланды, дочери Аметис, дочери Фафнира Великолепного, сына Локи, Повелителю Дома Огня Фафнира Разгневанного». Покачав головой, Фьод сломал сургучную печать и вынул листок бумаги.
«Дорогой мой племянник!
«Наша Повелительница, Госпожа Хелль, запретила тебя будить, поэтому мы уезжаем не попрощавшись. Судя по всему, она намерена продлить твой сон, что бы ты набрался сил.
«Поэтому, мы отбываем, в надежде, что ты, все-таки, соберешься и приедешь в собственное королевство. Я нарочно не стану предпринимать никаких шагов к тому, что бы отдать твоему сыну принадлежащий ему по праву престол. Ты не стерпишь такой несправедливости по отношению к собственному ребенку и, несомненно, явишься в родной дом, что бы навести порядок.
«Дети, отмечу в скобках, хотели бы видеть тебя не только потому, что ты Верховный правитель. Они действительно соскучились по своему своенравному, но неизменно любящему их отцу. Мой отец, твой дед также хотел тебя видеть. Зачем, мне он не говорит, но ты его характер знаешь, он и тебе не скажет, зачем ты ему нужен.