Карл Людвигович перестал озираться. Приосанился, неторопливо прошел к своему столу. Обошел его кругом. Сел в свое кресло.
- Филипп Александрович, я не смею больше задерживать Вас.
- Вы безоговорочно верите этим людям? - холодно спросил безликий Филипп Александрович.
- Во-первых - да, безоговорочно, во-вторых - если я попрошу доказательства, они их предоставят. Уходите.
- Я бы все-таки посмотрел на доказательства правоты Федора Михайловича.
- Я выразился недостаточно достаточно ясно? - побагровел антиквар от гнева.
- Карл Людвигович, я могу предоставить все доказательства прямо сейчас, - спокойно сказал Кузя. Из внутреннего кармана он достал письмо и протянул его шефу.
- Начните здесь, - Кузя указал на место, от которого следовало читать.
Антиквар медленно начал читать:
- Касаемо же «Deis Irae», то, несомненно, возвратить его Вам я считаю делом чести. То прискорбное обстоятельство, что эта драгоценность была у Вас украдена, никак не означает, что Вы лишились на нее прав. Власть ее безгранична, это очевидно. И если она попадет в неправильные руки, то последствия могут быть многочисленны и ужасны...
- По-моему, достаточно. Прочтите, кому письмо адресовано и кто автор, - сказал Федор. Он очень устал. Он сделал то, что было в его силах, остановил чужое время и теперь испытывал ужасный упадок сил. Кузя отлично это понял. Он быстро подошел к Федору, и крепко взяв его за плечи, усадил на банкетку рядом с часами.
- Сиди. Я сейчас воды принесу, - он подскочил к графину с водой и, налив стакан, вернулся к Федору.
Федор сделал несколько глотков и почувствовал облегчение. Но в этот момент он снова ощутил дурноту. Явилась смерть. Оставив Марию, она пришла забрать то, что ей полагалось по праву. Филипп Александрович закачался и упал на пол.
- У него сердечный приступ, - медленно сказал Федор.
Присутствие смерти он ощущал очень отчетливо. Она не уходила и ожидала чего-то. Федор тяжело встал, и грубо повернув часы, открыл заднюю стенку. За ней лежала небольшая брошюра в алом сафьяновом переплете. Федор достал ее и начал методически рвать.
- Извини, Кузя, я знаю, что это твоя вещь, но я должен сделать это сам.
- Конечно, Федь.
Книга корчилась в его руках, шевелила листами, корежилась в переплете. И вот, когда он вырвал все страницы и надвое разорвал сафьяновый переплет, на его руки хлынула черная кровь. И тут же присутствие смерти стало неощутимо. Она забрала все, зачем пришла. Кровь исчезла, будто истаяла в воздухе. На полу остались лишь полуистлевшие клочки бумаги и кожи. Федор снял очки и сжал переносицу пальцами.
- Извини, Кузя, но я не смогу тебе вернуть «Deis Irae», - глухо проговорил Федор.
- Да перестань ты, ради Бога! Зачем она мне нужна?
- Она принадлежала тебе. Ты понимаешь это?
- Понимаю, Федь. Все я понимаю. Никогда бы я не стал ей пользоваться, - Кузя повернулся к Павлу Николаевичу.
- Вызывайте скорую. Или... дайте мне телефон.
Через час с формальностями было покончено. Скорая констатировала смерть от естественных причин, свидетели подтвердили очевидное, милиция и врачи уехали, стараясь не смотреть на то, что часом раньше было телом Филиппа Александровича. Наконец мумифицированные, полуистлевшие останки забрали. Федор безучастно, как и час назад, сидел на банкетке под часами и «Триумфом Смерти», вертел очки в пальцах, глядя на груду листков и разорванный алый переплет. Затем резко встал и вышел, не говоря не слова. Антиквар проводил его взглядом и покачал головой.
Федор сел в «Хаммер» и рванул с места. Кузьма вздохнул и пошел к шефу:
- Карл Людвигович, сколько Федя обещал за часы?
- Тридцать.
- Хорошо. Я перечислю завтра.
- Кузьма Петрович, не беспокойтесь об этом. Федор Михайлович мне ничего не должен.
- Почему? - удивился Кузя.
Хоть обещание никому не сказать, что антиквар вляпался в серьезную заваруху и стоило довольно дорого, но не денег, да и Кузьма никогда не замечал особого альтруизма у Карла Людвиговича.
- Вчера Вы и Федор Михайлович, одновременно, изволили проплатить мне за гравюры.
- Федя тоже уже заплатил?
- Да, он хотел сделать подарок.
- А! Я тоже хотел ему подарок сделать... Ну, ладно, придумаю что-нибудь. «Триумфальное время» запаковывайте и сразу их к Андрею Аркадьевичу. Пусть часами поживут.
Антиквар кивнул и Кузя вышел из кабинета. Андрей Аркадьевич был лучшим часовщиком в городе, он единственный мог сотворить что-нибудь достойное с убитыми Федором часами.
Глава 12.
Федор ехал уже четвертый час. За окнами его «Хаммера» проносились сосны и многочисленные речки. Несколько раз он съезжал с трассы и углублялся в неприветливый сосновый лес. Затем вновь возвращался на асфальт. «Хаммер» был заляпан грязью по окна, но Федору это было не важно. Теперь он ехал по трассе в сторону Лодейного Поля, но, не доехав до него, свернул на север, в Карелию, на Олонец. Сосен стало меньше, вокруг трассы расстилались бесконечные моховые болота и чахлые ели. В воде болотных луж и маленьких озерцах отражалось небо и везде - в воде, в небе, в облаках - горело солнце.