Ровно без пяти два за воротами послышался и затих шум мотора. Федор многозначительно кивнул Кузе и пошел открывать. За воротами стоял спортивный «Бентли». За рулем сидел Михаил без шофера и охраны. Федор открыл ворота. Роскошный мастодонт прекрасно вписался между «Хаммером» и «Тундрой».
Михаил выбрался из машины, держа в руках деревянный ящичек.
- Рад Вас видеть, - сказал Федор.
- Я тоже, - и они обменялись рукопожатием.
- Идемте, Кузьма Петрович уже пошел вынимать из духовки борщ.
Мужчины поднялись на крыльцо и вошли на веранду. Михаил с интересом посмотрел на роскошную сервировку и кивнул каким-то своим мыслям. В этот момент Кузьма вошел в комнату с огромной фарфоровой супницей в руках. От нее существенно повеяло жаром.
- Позволите ли мне небольшой вклад в обед? - Михаил протянул Федору удлиненный узкий ящичек.
Федор взял его в руки и с интересом прочитал надпись.
- Шато д`Икем... Кузь? У нашего гостя безупречный вкус, - Федор кивнул Михаилу и, вынув бутылку, поставил ее на стол, рядом с бутылкой Шато Петрюс, уже красовавшейся на столе.
- Приветствую, - сказал Кузьма и, поставив супницу на стол, протянул руку Михаилу. Тот взял руку Кузьмы и поразился тому, насколько она была горячая.
- Очень рад, Михаил, - ответил Михаил и только тут понял, что Кузьма нес супницу без каких-либо приспособлений. Просто за ручки.
- Кузьма, - ответил Кузя и продолжил, - Ванная в конце коридора.
«Довольно странное приглашение к столу», - подумал Михаил, потом вспомнил, что и Федор, и Кузьма - врачи.
Михаил ушел вглубь дома. Кузя тотчас же завладел бутылкой и, одобрительно хмыкнув, открыл ее.
- Пусть дышит.
Затем он и Федор подошли к камину, ожидая, когда гость вернется. Через несколько минут Михаил возвратился на веранду.
- Прошу к столу, - предложил Кузьма и трое мужчин уселись за большой круглый стол.
За обедом они почти не говорили, просто наслаждались домашним, вовсе не похожим на холостяцкую стряпню, обедом, великолепным вином и хорошей компанией. Каждый рассказал по нескольку своих любимых историй про работу, Михаил рассказывал про охоту, Кузьма про раскопки динозавров в Монголии.
Федор рассказал, как он заблудился, собирая грибы, Михаил едко спросил, привело ли это к героическим деяниям, Кузьма хихикнул:
- Он не всегда на природы выезжает с таким уроном для окружающих.
Съев обед, несколько времени сидели в молчании, наслаждаясь тишиной и приятной компанией. Затем Кузьма сказал:
- Кофе будем пить, как люди цивилизованные - в библиотеке.
Пройдя полутемными лестницами на второй этаж, оказались в библиотеке. Михаил оглядывался, не скрывая своего удивления - и лестницы, и библиотека сделала бы честь и любому из Петергофских дворцов. Стенные панели украшенные великолепной резьбой, тяжелые кессоны потолка, огромный камин библиотеки - все это было поистине великолепно. Перед камином лежала шкура огромного снежного барса. Его Федор победил в смертельной схватке в Гималаях. В больших книжных шкафах, за стеклами, стояли сомкнутые ряды книг, все, как одна, переплетенные в коричневую кожу с золотым тиснением.
- Это... новодел? - спросил Михаил рассматривая великолепные резные панели, точные копии тех, что красовались в библиотеке Большого дворца Петергофа.
- Как сказать. Это делалось в то время, когда... реставрировался Петродворец.., - ответил Федор, державший поднос с кофейником и чашками. Он не упомянул, что реставрировался Петродворец не только после войны, но и после восшествия на престол Елизаветы Петровны. Кузьма в этот момент разводил огонь в камине.
- Проходите к огню, Михаил Валентинович.
- Просто Михаил, если позволите.
Федор поставил поднос на столик у камина.
- Так проходите же, - Федор подошел к окнам и тщательно их зашторил. Единственным источником света остался камин. В его красноватом свете теплое дерево ожило и, казалось, что боги и герои со стен сейчас сойдут в комнату.
Кузьма открыл один из шкафов и, достав из шкафа огромный толстый том, сказал:
- География. Рекомендую, - свободной рукой он достал из-за книги бутылку, запихал географию назад в шкаф и закрыл дверцы. Поставив бутылку на столик, он взял с каминной полки шкатулку с сигариллами и протянул ее Михаилу:
- Угощайтесь!
Федор фыркнул, подошел к роскошному бару, что привез еще отец Михаила Петровича, достал три коньячные рюмки и нашарил в глубине пачку «Беломорканала».
- Вы не возражаете, если я буду курить папиросы?