- Приветствую Вас, Госпожа.
- Хранитель.., - голос был тих и бесплотен.
Богатое контральто Матери превратилось за эти годы просто в старческий шепот. В комнате воцарилось молчание. Мать Тишины показала Федору на кресло, и он сел в него, не нарушив безмолвия, просто кивнув в знак благодарности.
- Как много лет прошло с тех пор, как мы виделись с вами в последний раз, Старейший, - собравшись с силами и голосом, сказала Мать.
- Тридцать пять лет назад. В этот раз, я пришел заплатить дань уважения Вашему Дому.
- Ты поклялся тогда больше не обнажать клинка благородного оружия... Я помню твои слова... Скольких ты убил с тех пор?
- М-м-м... Восьмерых.., нет, двенадцать, - задумчиво проговорил Федор, затем добавил несколько более торопливо, чем хотелось ему самому, - ...Я не нарушил клятву.
Мать тишины засмеялась. Похоже, ее действительно позабавили слова Федора.
- Сегодня я хочу говорить с тобой о твоей клятве... О том, как погибла твоя мать...
- Я не смею просить Вас об этом, Госпожа...
Женщина, вернув себе былую элегантность, изящно махнула рукой:
- Это мое желание... Каприз, если хочешь.
Снова вернулось молчание и вязко заструилось между двумя давними не недругами даже, а так, знакомцами. Смерть, стирающая все грани, примирила и их. Наконец Федор кивнул:
- Да, я хочу знать правду обо всем этом.
- Скажи мне, мудрый Хранитель, ты знал, что Людмила, жена будущего твоего ведьмака, была моей сестрой... до моего второго рождения?
Федор пожал плечами:
- Это все знали. Кроме Людмилы, конечно. Она... очень любила тебя. Она бы не смогла принять... твою вторую жизнь.
- Это так. Она страдала бы сильнее, зная, что я не умерла, а стала... Матерью.
- Она не страдала бы, если бы знала, что ты счастлива.
- Но я не стала счастливее, Хранитель... Он обманул меня.
Федор приподнял брови, ожидая продолжения.
- Когда я умирала, там, в больнице, я молилась, пусть выживет мой мальчик... Но он умер... Мое единственное дитя... Единственное человеческое дитя мое, умерло не родившись... А потом пришел мой черный ангел, мой искуситель, моя любовь и сказал - ты еще молода, у тебя будет много детей... И всего-то для этого надо было - умереть? И я согласилась, я не раздумывала... мы стали любовниками.., - Мать Тишины замолчала.
Федор слушал с таким видом, как будто все это открывалось ему впервые. На самом деле, он прекрасно знал, что кровь вампиров давно оскудела и теперь только сделанные из женщин вампиры могли иметь детей. Их дочери были чаще всего бесплодны, а сыновья могли иметь детей от таких же, как их матери, вампиров-переделок.
Старая Госпожа снова начала говорить и Федор внимал ее словам, зная, что нет ничего важнее слов умирающей.
- У меня забирали всех детей. Сразу. Не давали даже коснуться их. Отправляли их в Первый мир. Ни разу не оставили мне не одного... Говорили - ты должна радоваться, что не приходится растить детей - никаких забот...
Федор знал и об этом. Управлял всем этим процессом Совет Первых Матерей, тех, что уже не могли иметь детей, но были чистокровными вампирами. С течением времени они стали контролировать процессы рождаемости и самых лучших из рожденных мальчиков и здоровых, способных иметь детей девочек, забирать себе, в мир вечной тьмы. Значит, дети этой Матери Тишины были очень хороши с точки зрения Совета, раз ей даже не оставили ни одного ребенка.
- Я родила две дюжины дочерей. Сыновей я даже не считала. Хороших, здоровых дочерей. И сказала - детей больше не будет. Совет был очень недоволен, - с каждым словом ее голос становился все моложе и сильнее.
Федор вздохнул - еще бы! Такая потеря. Слишком драгоценны были плодородные дочери у вымирающих вампиров.
- Тогда я сказала, что хочу ребенка для себя, и если они позволят мне это, то буду рожать им еще. Они не отказали мне, но сказали, что это должен быть перевертыш.
Федор кивнул еще раз. Перевертышами называли вампиров, рожденных уже вампирами, но зачатых людьми.
- И тогда я узнала, что Людмила беременна. И захотела украсть дитя у нее. Но ты, Хранитель, не дал мне обратить сестру. Как я благодарна тебе за это сейчас... Если бы ты знал! Но тогда... Ненависть жгла меня, как угли, как яд, как кислота, она разъедала меня изнутри! Карл, - назвала она своего возлюбленного, Отца Тишины, по имени, - любил меня. Он и вампиром предложил мне стать, потому, что уже тогда любил меня. И я подговорила его бросить тебе обвинение на совете Девяти. Я хотела, что бы он убил тебя... Никто не мог даже представить, что Айланда потребует поединка!
- Айланда... Мама и сама, наверное, не думала об этом. Просто ей захотелось поиграть с новым клинком, - с горечью сказал Федор.