- Интересно...
- Да на самом-то деле, ничего особенного интересного. Просто у Санкт-Петербурга Хранитель - пацифист. И еще лентяй к тому же. А обнаглевшие от безнаказанности кланы требуют для себя еще больше. Если бы ты сравнил с Пражским или, не дай Бог, с добрейшим Виктором...
- А что, добрейший Виктор?
- При нем Совет восемь раз собирался заново. Он как в раж войдет, дохнет пламенем... Здравствуй, новый Совет!
- Вот это да! А убирает здесь кто?
- Убирает?
Федор оглядел комнату и надолго задумался. Его взгляду предстала большая сводчатая восьмиугольная комната без окон, но с четырьмя дверьми. Стены комнаты были красиво расписаны переплетающимися цветами, а на потолке было изображение Мирового Древа со всеми зверями и птицами, населяющими белый свет. Свод поддерживали четыре толстых колонны, выкрашенные в аспидно-черный цвет. Дверь, через которую вошли Федор и Кузьма сейчас была приоткрыта. Это была самая неприметная дверка, в половину человеческого роста и войти в нее мог любой желающий из знающих, где эта дверь находится. Три другие двери были устроены похитрее и выглядели побогаче. Правая дверь, украшенная яркими синими узорами и синим стеклом, являлась дверью Порядка - из нее могли появляться существа Порядка, что бы требовать Правосудия. Дверь слева, наоборот, была украшена черно-красными узорами с металлическими инкрустациями. Эта дверь предназначалась для существ первозданного Хаоса, если им хотелось попасть в это место. А дверь напротив входа, гладкая, как обсидиановое зеркало, золотистая, как речной песок, блестела как стекло, отбрасывая золотистые искры на стены и пол комнаты, ожидая гостей из Первого мира. Сейчас эти двери ни куда не вели. Если у кого-либо на свете достало бы сил оторвать эти двери от держащих их стен, то взору его предстало бы лишь бесконечное ничто.
Стены, не имевшие дверей, были сложены из обожженных кирпичей и отделаны диким камнем. В трещины между камнями были воткнуты широкие каменные полки, на которых стояли свечи. Множество свечей. Именно они и освещали все, что было в комнате.
В центре комнаты, в тени четырех колонн стоял стол, заставленный многочисленными кубками с вином и тарелками с яствами. Вино, хоть и налитое много столетий назад, было свежим, фрукты, снятые с давно спиленных на дрова деревьев, благоухали, как в первый день, а мясо сочилось чистейшими слезами будто нарезанное минуту назад. Вокруг стола стояли небольшие сиденья, а в торцах стола стояли два резных кресла, больше всего напомнившие Кузьме царские троны из какой-нибудь экранизации русских народных сказок.
У ближайшей стены в луже вина и сока из раздавленных фруктов грудой были навалены золотые тарелки, кубки, два кувшина. И рядом с этой грудой, на каменном полу были выжжены два знака - силуэт птицы, раскинувшей крылья и сдвоенная спираль, перетекающая сама в себя.
- Убирает.., - повторил Федор, не отводя взгляда от силуэта птицы, того самого места, где погибла Айланда, - Никто здесь не убирает. Никто здесь беспорядок не разводит... Давай-ка, правда, приведем здесь все в порядок... Пока не видит никто... Только смотри внимательно - на спираль не удумай наступить.
- А что это за символ?
- Это не символ, это лифт. Это врата перехода в одно... очень нехорошее место. Появляется на том месте, где погиб истиной смертью вампир.
- А силуэт птицы? - без всякой задней мысли спросил Кузьма.
- Это... это моя мама.., - Федор проглотил комок в горле, - Когда феникс умирает истинной смертью... то в том месте появляется вот такой силуэт... Но она.., - голос Федора окреп, - ...Она ушла не одна, - и кивнул на спираль, - Это кровь Карла, Отца Тишины.
Кузьма молча стоял и смотрел, как Федор осторожно подошел к груде бесценной посуды и начал поднимать ее с пола. Затем подошел к беспорядку с другой стороны и начал помогать Федору. Федор кивнул и принялся расставлять посуду, разбросанную по столу.
- Ставь на стол, там нарисовано, что куда ставить, - спокойно пояснил Федор, и Кузьма, приглядевшись, действительно увидел на столешнице тончайшие рисунки, изображавшие чаши и блюда. Каждое блюдо имело свой неповторимый рисунок, и расставлять их было крайне просто, Кузя даже не ожидал, что рисунки будут настолько точны.
Установив на столе все подобранное с пола, ведьмак обратился к Федору:
- Кажется, все.
- Нет, не все. Ищи еще что-то, - сказал Федор, оглядев стол.
- Что?
- Понятия не имею. Смотри на столе, там должно быть нарисовано. Как только все окажется на столе...
- Что произойдет?
- Увидишь. Ищи, что еще не на столе...
Кузьма огляделся и увидел, что в самом темном углу, где сошлись тени трех колонн, лежала золотая рюмка-стопочка, украшенная серебром и чернью.