Резко нырнув вперед, Федор оперся левой рукой о землю и переместился влево, правой схватив за горло того, кто только что убил второго напавшего. Кадык омерзительно хрустнул, булькающие звуки вместо крика и еще один смертельно раненый упал на сладковато пахнувшую от пролитой крови землю.
Федор пружинисто вскочил и точным движением ноги отбросил от себя следующего убийцу, точно поразив того в коленную чашечку, попутно схватив в крепкие объятия того, кто подскочил слишком близко. Объятия разъяренного Хранителя дорого обошлись противнику - с громким треском ребра вошли внутрь легких, пробив их и, сойдясь в сердце, превратили «сосуд жизни» в лоскуты.
Сделав изящный шаг, феникс достиг корчившегося на земле человека с раздробленным коленом и аккуратно ударил его под челюсть, перебив тому шейные позвонки, и тут же принял защитную стойку. Сердце ударило раз, второй... Ни звука, ни движения.
Ослепленный воин втянул ноздрями воздух и безошибочно определил место, где стоял еще один. Тот, кто приветствовал его в начале схватки, стоял недвижимо и очень легко дышал ртом, но запах адреналина и ненависти скрыть было невозможно. Сердце ударило еще раз и Федор, как живое воплощение танца, перепрыгнул импровизированное поле смертельного боя и, «поскользнувшись» на растекшейся по земле крови, подкатился под ноги к своему палачу. Тот молниеносно нагнулся, что бы прикончить жертву и закричал в смертельной муке - сильные пальцы пронзили ему глаза, крепкая, словно из железа, ладонь, стиснула лицевые кости. Точное движение кисти, и Федор вынул руку из месива, что когда-то давно, целое мгновение назад, было человеческим лицом. Встав на ноги и оттолкнув от себя последнего мертвеца, Федор почувствовал, как вытекает из жил адреналин.
Глаза распахнулись - действие заклинания прекратилось со смертью его носителя. Зрение медленно возвращалось к Федору. Не обращая внимания на убитых, Беляев поднял с земли кулон, сделанный из костей человеческого эмбриона, оторвал его от цепочки и вложил цепь в правую глазницу убитого последним. Не одарив убитых им людей даже взглядом, доктор быстро пошел прочь от места чудовищной бойни, отряхнув ладонь от пыли раздавленного амулета.
***
Картина из памяти растаяла. Он сидел за столом. До Федора донесся аромат цветов. Он не повернул головы, смотреть было не на что, а лишь кивнул и сказал:
- Я рад приветствовать вас, Танцующая.
Раздался тихий смешок и нежный, как паутинка голос сказал:
- Нет на свете ничего лучше звука, чем мелодия струящейся воды. Душа возрождается к жизни, а дух ликует!
- Прекрасная, я в смятении от вашей мудрости, но источники мои пересохли, а путь мой туманен!
Это было просто грубостью, говорить так прямо. Бесконечно живущие альвы строили вереницы речей, наматывая их на ось истины, но превращая ее в веретено удивительных аллегорий. Но Танцующая понимала - что можно ждать от существа, которому нет еще и тысячи лет...
- Даже сердце воина размягчится от звука семи ручьев.
Федор судорожно стал прокручивать в голове разные метафоры про воинское искусство. Фраза «да что же тупой-то такой?» произнесена не была, но явственно повисла в воздухе. Тут фениксу пришла в голову совершенно странная мысль.
- Но он то откуда может знать такое?
Волшебный голос терпеливо произнес:
- То, что он владеет сердцем женщины, которую ты хотел для себя, наполняет тебя гневом. Гнев - враг разума. Бедный мальчик! Порождение Хаоса, призванное устанавливать порядок! Не удивительно, что ты не видишь того, что перед твоими глазами. Зачем тебе женщина, не любящая тебя? Зачем тебе женщина, не любимая тобой? Гнев - твоя сила, но ты должен обратиться к слабости.
- Ага, значит, мне надо начать рассуждать...
Казалось весь свет, светящий в комнате, засмеялся. С потолка начали падать лепестки цветов. Золотистые, розовые, алые, голубые, сиреневые... Они падали как отдельные капли удивительного дождя, но Федор не сомневался, что они заполнят всю комнату, превратив ее в восхитительную могилу. Дождь усилился, превращаясь в ливень. Слой душистых лепестков доходил ему уже до колен.
- Если я сейчас уберусь из города, я не узнаю, что решил Совет и не стану ничего делать Псам, пока не привезу воду Жизни!