Кирилл что-то сказал, Федор не услышал, просто кивнул.
- Но я бы все равно поступил бы так же. Де Куртилль ничего не говорил Вам?
- Виктор? - Федор опешил, - О чем? О Вашем оживлении?!
- Нет, конечно, - Кирилл дернул плечом, - О Вашем неудачном.., отчасти удачном налете на сокровищницу Янь-Ло.
- Янь Вана? - автоматически поправил Федор.
- Ну, да!
- Нет, ничего не говорил. Он вообще на эту тему... старается не говорить.
- Его... жена - смертная?
- Его жена... - моя тетка, - недовольно сказал Федор, - Сестра моей матери, если быть точным. Но... да.
- Значит, она все-таки, смертная? И де Куртилль, являясь истинно бессмертным, ищет пути бессмертия для нее?
- Да. Уже какое столетие. Только все без толку, пока. Поэтому, мы подобные вещи не обсуждаем.
- Понятно. Ну так вот, кратко. Я добавил в рецепты несколько своих символов... Сделав их несколько более смертоносными... чем они были раньше.
- А там было несколько рецептов? Я же не видел свиток. Я... в коме был. - Я помню, - кивнул Кирилл, - Его видел де Куртилль. Я перевел ему примерно половину свитка, и он согласился с моим мнением, что в первозданном виде это никому показывать нельзя.
- Значит, нельзя, - кивнул Федор, - Виктор очень... Постойте! Вы переводили Виктору?
Кирилл засмеялся, глядя на растерянность Беляева.
- А что, Виктор знает все языки?
- Практически, - кивнул Федор, - Но... постойте! Я точно знаю, что Виктор прекрасно владеет китайским!
- А славянского не знает.
- Нет, конечно, не знает. Он... Манускрипт был написан на славянском?
- На старославянском.
Федор несколько минут озадаченно молчал. Затем спросил: - А вы откуда знаете?
- Я его видел.
- Нет. Откуда Вы знаете старославянский?
- А вы действительно думаете, что я родился спецназовцем? - вопросом на вопрос ответил Кирилл.
- Нет, я так не думаю. Но по уровню вашей врачебной подготовки, я бы предположил, что Вы врач, а не лингвист.
- А где Вы видели меня в качестве врача?!
- В лаборатории.
- Там я был Вашим пациентом, Федор Михайлович.
- Да Федор я, что ли!
- Извините. Но я не припоминаю.
Тут до Федора дошло.
- Вы и не можете. Вы тогда были... ну...
- Оживлен первый раз.
- Именно.
- И, судя по всему, потихоньку разлагался.
- Точно так.
- И я был настолько кретином, что проводил восстанавливающие процедуры у Вас на глазах?!
- Нет, конечно. Я тогда убежал и подсматривал за Вами из... своего убежища.
- Но... я Вас поймал?
- Да. При помощи хитроумного устройства с биметаллическими крючками.
- Вот как? Я вообще ничего не помню. Просто потерял сознание на руках у Иры и... потом этот кошмарный сон, и все время в нем Вы... и та женщина... и очнулся у Ирки на руках.
- Так... Значит Вы с Виктором решили подделать свиток?
- Нет, не так. Я решил. А Виктор уже после согласился с моим мнением. Причем, совершенно искренне.
- Но оживление все равно происходит.
- Да пусть его, - Кирилл пожал плечами. Оживший умирает в течение трех-четрырех суток. Максимум 72 часа.
- А Вы?
- А кто его знает. Надо мной провели целую серию экспериментов еще когда я был жив и здоров. И я же не знаю, с помощью какой методики они меня оживляли.
Во время разговора автомобиль въехал в небольшой поселок и поехал между кирпичными домами старинной постройки. Наконец Кирилл подрулил к большому особняку с табличкой у дверей «Прокуратура».
- Ирина... служит?
- Да, конечно. Она - молодец.
Кирилл протянул руку и открыл бардачок. Затем стал в нем сосредоточенно рыться. И, наконец, достал оттуда сотовый телефон. Набрал номер.
- Привет. Да. У крыльца. Ждем.
Вновь бросив трубку в бардачок, он повернулся к Федору:
- Не поверите. Трубку из машины не выношу. Разговариваю только с Ирой.
- И не скучно Вам после таких... объемов власти?
Мужчина усмехнулся:
- Скучно. Временами. Да ну их к чертям, эти объемы. Нормальному человеку они не нужны. Я свои многочисленные потенциалы реализовал вполне, а теперь у меня есть сад, дом, да и вообще, вот у Вас, прежде чем Вы стали Хранителем Санкт-Петербурга, не хватало власти?
- Ну, у меня много чего было, много чего не хватало... Я, в общем-то, разочаровал свою матушку... Она совершено справедливо полагала, что я со временем займу ее место.
- До сих пор не могу себе простить гибель Вашей матушки. Но госпожа Айланда, да прибудет с ней вечно всеприсущее пламя, не была из тех женщин, что слушают советы.
Федор просто онемел от изумления. Мало того, что Костромин знал кем была мать Федора, он еще знал и священные ритуальные формулы Первых! Беляев уже открыл рот, что бы спросить, откуда Кирилл посвящен в такие тонкости, как дверь прокуратуры открылась и на крыльцо вышла Ирина. Федор закрыл рот, не желая касаться этого вопроса при женщине. Ирина села на заднее сиденье «Лендровера» и похлопала полуобернувшегося Федора по плечу: