Гарри, видно, сообразил, о чём именно с ним хотят поговорить и нахмурился.
— В принципе я тоже хотел поговорить о произошедшем, но согласен — стоит разговор отложить.
Рон, стоявший позади, отчётливо скривился. Наверное, он был единственным человеком в Хогвартсе, который не радовался началу каникул. Близнецы по секрету (знал уже весь Гриффиндор) сообщили, что их мать прислала Рону письмо с планом летних занятий и многочисленными обещаниями на тему того, что с ним случится, если не оправдает надежд родителей. Преувеличивали, скорее всего, как обычно… А может и нет. Молли Уизли Гермиона лично не знала, но вопиллер Рону прекрасно помнила. Да и близнецы, похоже, единственно кого боялись, так это родительницу, что как бы намекало.
К счастью… правда, неизвестно для чьего, как раз в этот момент подвалила основная толпа гриффиндорцев и стало не до разговоров. Всех в этой толпе и занесло в зал. Обычная суета с рассаживанием по местам, хотя вроде бы уже и сложился определённый и привычный за год порядок рассадки, но гриффиндорцы и тут умудрялись устроить локальный хаос. Слизеринцы привычно посматривали на это свысока — там свои места знали и порядок соблюдали строго. Всё было чинно и благопристойно… и тоскливо до ужаса. Хотя Гермионе и самой этот постоянный хаос не нравился, но порядок Слизерина навевал на неё тоску. Попади она туда, из принципа устроила бы локальный Армагеддон… Наверное, поэтому шляпа и не отправила её на Слизерин.
В этот момент появился Дамблдор и всеобщий гвалт как-то быстро стих.
— Миновал ещё один учебный год! — бодро начал Дамблдор. — И, прежде чем мы вонзим зубы в наше угощение, я немножко побеспокою вас пустой старческой болтовнёй. Какой это был год! Надеюсь, ваши головы слегка потяжелели за это время… Впрочем, у вас есть целое лето, чтобы полностью опустошить их к началу занятий… А кое у кого и наполнить… — Директор многозначительно глянул на Рона. Тот покраснел и постарался слиться со скамьёй.
— Итак, как я понимаю, настало время объявить победителя, — продолжил директор не прерываясь. Места распределились так: на четвёртом Гриффиндор — триста двенадцать баллов; на третьем Хаффлпафф — триста пятьдесят два; на втором Равенкло — четыреста двадцать шесть; и наконец, Слизерин — четыреста семьдесят два.
Слизеринский стол взорвался торжествующими возгласами и оглушительным топотом. Было прекрасно видно, как Драко Малфой колотит по столу кубком… Аристократус вульгарис. Гермиона с отвращением посмотрела в его сторону, вспомнив уроки с наставником. Правда, тот честно предупреждал, что преподаёт этикет начала двадцатого века российского императорского двора, а потому на особом знании его и не настаивал. Но вряд ли в магической Англии этикетом допускалось такое…
— Да, да, браво, Слизерин, — кивнул Дамблдор. — И всё же, следует учесть и недавние события…
Ага, напряглась Гермиона. А вот и ожидаемая пакость. Вот нутром чуяла, что что-то тут директор приготовит. Не может он оставить безнаказанным выходку их четвёрки.
В Зале воцарилась полная тишина. Улыбки слизеринцев увяли — в сообразительности им не откажешь.
— Кхем, — кашлянул Дамблдор. — Пока что не все получили свои заслуженные баллы. Дайте-ка подумать. Так-так… Прежде всего — мистеру Рональду Уизли…
Рон побагровел и приобрёл сходство с обгоревшей на солнце редиской.
— …за лучшую шахматную партию, что когда-либо видел Хогвартс, дом Гриффиндора получает пятьдесят баллов.
— И минус пятьдесят за проваленный экзамены, — буркнула под нос Гермиона. Рон, к счастью, не услышал её под восторженными воплями гриффиндорцев. Перси во всеуслышание объявлял другим префектам:
— Это мой брат! Мой младший брат! Он выиграл в заколдованные шахматы Макгонагалл!
Наконец, все успокоились.
— Невилл Лонгботтом! За отличное знание гербологии и умение точно определить степень важности проблем пятьдесят баллов.
— Далее — мисс Гермионе Грейнджер… за хладнокровное применение логики пред лицом жаркого пламени пятьдесят баллов дому Гриффиндора.
Ага, её роль в самой комнате директор предпочёл утаить. Ну конечно — герой должен быть только один. Да и понимал, что вряд ли она обрадуется огласке. А вот Гарри не понял, а потому косился на неё удивлённо.
— Потом, — прошипела одними губами девочка, спрятав лицо в ладонях, делая вид, что крайне смущена.
— И наконец, мистеру Гарри Поттеру… — продолжал Дамблдор. Наступила мёртвая тишина. — За его необычайное самообладание и исключительную храбрость я присуждаю дому Гриффиндора шестьдесят баллов.
— Герой должен быть только один, — снова буркнула Гермиона, подсчитывая очки. Они опережали Слизерин на пятьдесят баллов. Что-то тут не то. Не мог Дамблдор — этот лис, так явно подыграть Гриффиндору. На очко, два, максимум десять — запросто. Но вот так…
Директор поднял руку. Зал постепенно умолк.
— К сожалению, кроме награды вынужден прописать штраф, — Дамблдор нахмурился и покачал головой. — Мисс Гермионе Грейнджер минус пятьдесят баллов за некорректное поведение в присутствии двух педагогов.
Вот же… ж… Припомнил-таки подставу с Лили и тёмным жертвенным ритуалом. Видно профессор Снейп в тот раз много чего высказал в адрес директора и его предположений. А если её догадка права, и профессор и в самом деле любил маму Гарри, то ей бы очень хотелось послушать то, что он говорил… и записать… под мантией невидимкой, естественно. А судя по довольному лицу Снейпа, он тоже мог бы кое-что припомнить некоей гриффиндорке и сейчас буквально лучился довольством. Даже несмотря на то, что очков у Гриффиндора и Слизерина получилось поровну. Ведь такую потерю в шаге от выигрыша ей на факультете точно припомнят.
Хотя и директора Гермиона понимала. Ну не мог он оставить ту выходку безнаказанной. И хорошо, что очки уравнял, а мог бы и больше снять. Но вот что теперь делать ей? Выход нужно было найти какой-то и срочно, иначе ей точно на факультете достанется. Что-то такое неожиданное и не развивающее дальнейшее противостояние с профессорами. Особенно с директором. Он вроде бы ратовал за сближение факультетов? Ну что ж… и подыграем, и малость подгадим… Хе-хе…
Девочка мысленно усмехнулась и поднялась. Как говорится: никогда не нападайте на Гермиону Грейнджер! Ибо на любую вашу мудрость и хитрость она ответит вам своей непредсказуемой гриффиндуростью!
— Господин директор, я понимаю, что моё поведение было не совсем корректно! — едва она заговорила, как директор сначала напрягся, потом расслабился, а теперь, словно сообразив, что она задумала, хотя кто знает, мог и сообразить, теперь улыбался. Снейп наоборот — нахмурился. — Потому хочу извиниться. Единственное, что мне может служить в какой-то мере оправданием — это переживание за друзей, которые пострадали в происшествии. Ещё раз прошу прощения, господин директор, профессор Снейп. Профессор, я сожалею о том, что сказала вам тогда.
Рядом присвистнул Фред… или Джордж.
— Это что ж ты такого сказала Снейпу, что аж на пятьдесят очков? Хотел бы я это слышать.
Похоже ситуация на Гриффиндоре резко развернулась. Теперь все обсуждали не отобранные балы, а что же там такого наговорила прилежная и лучшая ученица первого курса Хогвартса «всеми любимому» профессору Зельеварения, что её оштрафовал аж на пятьдесят баллов сам директор. В то, что она что-то там наговорила директору никто не верил.
Гермиона вежливо улыбалась. Снейп, кажется, скрипел зубами — сообразил какие сейчас споры начнутся в школе. Простор для фантазий откроется… И хочет он того или нет, но многие эти догадки он услышит. Директор же, похоже, был абсолютно счастлив и весело посматривал в сторону декана Слизерина. Кажется, он был против такого наказания и это Снейп настоял на нём. И, похоже, сейчас подтвердилось какое-то предупреждение Дамблдора, сделанное им декану Слизерина и которое тот проигнорировал. Иначе трудно объяснить настолько мрачное его настроение.
Гермиона же вышла чуть вперёд и развернулась к столу факультета Слизерина. Воздела сжатый кулак к потолку.