— Почему на четверых? — изумился Рон.
Гермиона пристально глянула на него и стала рассматривать словно какое-то редкое и неизвестное науке животное. С любопытством исследователя.
— А знаешь, ты прав. По-хорошему нужно было делить на двоих: Хагриду, как нашедшему яйцо, и мне, как организатору встречи с представителями заповедника. Но я посчитала будет честным включить в сделку и тебя с Гарри. — Подождала, когда информация в полной мере дойдёт до Рона, и демонстративно сожалеюще покачала головой. — Впрочем, чего сейчас говорить. Ноль можно делить хоть на две части, хоть на четыре, хоть на двадцать, результат всё равно будет ноль. В общем, представители заповедника готовы были явиться даже в Хогвартс, лишь бы вернуть это яйцо. Почему такая спешка и награда? Ну, как я поняла, дело во времени, которого им не хватает из-за эпидемии. Срочно, понимаешь, лекарство нужно.
Гарри выглядел растерянным, как и Рон, который с какой-то обидой смотрел на письмо в руке Гермионы.
— Оставалось только договориться. Хагрид бы стал героем, спасшим дракончика, получил бы награду. Мы тоже получили бы весьма неплохую сумму в галлеонах. И всё, что было нужно, — Гермиона вдруг резко наклонилась вперёд и свирепо впилась взглядом в Рона, — это засунуть свою обиду и недоверие в одно место и поверить, если не мне, то хотя бы своему другу! И посоветоваться, а не действовать через голову всех! Спаситель нашёлся. В результате имеем минус сто пятьдесят с факультета, общий бойкот и эпидемию в заповеднике, которая неизвестно когда и как закончится. Чего не имеем — награды и славы спасителей дракончика.
— А…
— Да?
— Это…
— Я слушаю, Рон.
— Ну это… а нельзя как-нибудь… это… вернуть им дракончика.
— Да конечно можно, Рон, в чём вопрос. Делай всё так, как умеешь. За спиной друга напиши письмо в заповедник, я вот тебе даже адрес оставлю. Ты чист и ни в чём не виноват, а как сознательный гражданин сообщил о сигнале. Получишь свою награду и славу. Конечно, Хагрид вылетит с работы за незаконное разведение драконов, но это ведь пустяк. Ах да, ещё Чарли и его друзья… Тут простым вылетом с работы с волчьим билетом, думаю, дело не ограничится. Контрабанда дракона… тут как минимум Азкабан. Ну и нам с Гарри влетит. Но Гарри у нас герой, мальчик-который-выжил, так что сильно не накажут, а меня не смогут наказать сильнее него. Так что всё в порядке будет, не переживай. Так как, адресочек дать?
Рон сидел мрачный и насупленный, зло сверкая глазами.
— Могла бы сказать…
— О чём? О том, что не знаю, получится у меня найти, откуда выкрали яйцо, или нет? Ты же первый бы и не выдержал, и стал бы нудеть… — Гермиона вдруг замолчала и глянула на письмо в руке, на Рона, снова на письмо. — Да что я тут говорю? — как-то даже удивилась она. Встала и кинула письмо Рону. — Вот, тут всё написано, сам читай. Можешь туда же и своё письмо отправить.
Слушать Рона Гермиона не стала и быстро вышла. На этот раз даже подслушивать у дверей не стала. Но её догнал Гарри и придержал за локоть.
— Ты в самом деле думаешь, что Рон напишет?
Девочка осторожно освободилась из захвата и неторопливо двинулась дальше. Гарри пристроился рядом.
— Ты прекрасно знаешь, какого я мнения о Роне. Он хоть и соображает, но ленив, завистлив…
— И?
— Но я не думаю, что он предатель. И уж точно он не станет предавать своего брата.
— Тогда зачем ты это всё ему высказала?
— А что, я не имею права на женскую истерику?
— Чего? Это что, была твоя истерика? — Гарри помолчал. — Ты о том, как выглядят женские истерики тоже в книге прочитала?
— Ну-у… там посуды не было, потому побить её не получилось, а чем заменить, не сообразила.
Гарри снова помолчал.
— Ты сейчас серьёзно?
Гермиона вдруг прислонилась к стене и начала хихикать. Потом не выдержала и уже засмеялась во весь голос.
— М-да, — наконец она более-менее пришла в себя. — Ты вообще меня кем считаешь? Пришельцем с альфа-центавра, который про эмоции людей из книг узнал?
— С тобой я бы не удивился. — Тут он с подозрением уставился на Гермиону. — Я вот слышал, что у альфа-центравринян нет пупков… А у тебя он есть?
Девочка опешила. Замерла.
— Чего?
— Ты точно землянка, говорю? У тебя пупок есть?
— А ты где столько подробностей про альфа-центавринян узнал? Ты сам-то откуда будешь?
Парочка детей с подозрением уставились друг на друга. Но тут всё-таки не выдержали и уже начали смеяться на пару. Точнее даже ржать. Рядом остановился обиженный Рон.
— Смеются они тут… чего смешного-то?
— Восхищаюсь твоим благородством, Рон, — отозвалась Гермиона, вытирая выступившие от смеха слёзы. — Ты отказался почти от шестисот галлеонов ради помощи Хагриду.
Рон ещё сильнее насупился, а Гарри посерьёзнел.
— Гермиона, а про эпидемию ты серьёзно?
— Да откуда я знаю? Таким не делятся, только слухи. Но не просто же так они согласились обменять яйцо на лекарство?
— И что теперь будет? Ничего нельзя сделать?
— Но что тут можно сделать? — девочка развела руками. — Что ни делай, но кого-то мы да подставим. И Чарли этот ещё… Вот как он собрался объяснить появление дракончика в заповеднике? Святым духом принесло? Там же каждый дракон на учёте и поставлен на довольствие. Под них ведь деньги выделяют, и немалые. Чем он думал, соглашаясь на авантюру?
— А если Чарли написать и всё объяснить?
— И что он расскажет аврорам, когда те спросят, как к нему попал дракончик? Это Хагрид мог ответить совершенно честно, что заметил его в баре, но был пьян и не сообразил, что яйцу дракона делать нечего в таком месте. Ну и сыграл, поскольку давно хотел дракона. Все, кто знает Хагрида, поверят. А как протрезвел и понял в чём дело, развил бурную деятельность, попросил о помощи, мы вызвались помочь, как его друзья, и связались с представителями заповедника из которого похитили яйцо… А сейчас… — Девочка снова развела руками. — В любом случае, влезли вы во всё это без меня, вот без меня и разбирайтесь. Я честно хотела помочь, а мне чуть ли не в душу плюнули своим недоверием. Так что без меня, ребята, без меня. Я больше в ваших авантюрах не участвую.
Гарри, в общем-то, с Гермионой был согласен, но всё же полагал, что высказать своё недовольство она могла и в менее резкой форме. Но с другой стороны, он и её понимал, сам бы он высказался ещё более грубо, если бы с ним обошлись так, как с ней. На Рона с этого мгновения он посматривал очень неодобрительно и, если бы не общий бойкот факультета, то, возможно, вообще бы ограничил с ним общение. А так был вынужден держаться того, кто хоть как-то с ним разговаривает. К Гермионе ему просто стыдно было подходить, он всё ещё чувствовал себя виноватым перед ней. В общем, Гарри был твёрдо настроен отныне не впутываться в дела, которые его не касались. Хватит с него шпионажа и всяких расследований. Ему было так стыдно, что он предложил Вуду отчислить его из команды.
— Отчислить? — прогремел Вуд. — И какая от этого польза? Как нам вернуть баллы, если мы не выиграем следующий матч?
Но даже квиддич не доставлял удовольствия. На тренировках его игнорировали, а, если нужно было упомянуть о нём, называли «следопыт».
Гермиона и Невилл тоже страдали, хотя сама Гермиона внешне оставалась невозмутимой, которой с виду и дела не было до людской суеты. Невилл невольно потянулся к ней, всё-таки быть совсем одному ему не хотелось, а Гарри постоянно пропадал с Роном. И даже начали немного общаться. Заодно выяснилось, почему Невилл опасался девочку, и всякий раз, когда она подходила, застывал и терялся. Точь-в-точь как на зельях перед Снейпом. Оказалось, что она чем-то напоминала его бабушку, которую Невилл тоже побаивался.
— Бабушку? — застыла Гермиона, пытаясь осознать новость.
Невилл осторожно попятился и кивнул. Подумал и на всякий случай отрицательно качнул головой. Пока Гермиона пыталась осмыслить, что это значит, он успел извиниться, попытался убежать, вспомнить, что с ним никто не разговаривает, и застыл, не зная, что делать.