– Экспелеармус!
Палочка Кливена вылетела из его руки и откатилась в сторону. Но не успел Шарх насладиться победой, как его правая рука, с зажатой в ней волшебной палочкой вдруг оказалась прижата к прилавку, а сам он, прогнувшись, изо-всех сил пытался отстраниться от кинжала, кончик которого упирался ему точно в подбородок.
– Скажи мне, кретин, почему я не могу прямо сейчас воткнуть эту железку тебе в голову? — прошипел мистер Кливен.
– Я… — Шарх мгновенно растерял весь свой задор и теперь, бледный, изгибался спиной над прилавком, стараясь отстраниться от лезвия, но делал только хуже.
– И кто тебе, идиоту, сказал, что угрожает только палочка? В этом вся беда нынешних магов — они пренебрегают обычным оружием и очень сильно его недооценивают.
– Ну как есть недоумок, — вздохнул продавец. — Шарх, кретин, я всегда знал, что у тебя нет мозгов, но чтобы настолько! Ладно другие олухи, которые министерству в рот смотрят, но ты… Ну каким великим умом надо обладать, чтобы предложить магу продать ученицу? Ты хоть на браслет внимания обратил? Хотя чего я спрашиваю.
– Ученицу? — прохрипел Шарх. — О… Мистер… я это… дико извиняюсь… не заметил…
– Парень, ты в самом деле думаешь, что после всего, что ты учудил, все можно закончить вот так просто? — Кливен даже не старался скрыть своего удивления.
– Я готов компенсировать это…
– Не нуждаюсь.
– Но вы же его до сих пор не убили, — снова вмешался продавец. — Скажите уже, чего вы хотите?
– Корен, слухи о тебе не врали, — хмыкнул Кливен. — Умен. Мне нужен непреложный обет.
– Я никогда не пойду в рабство! — попытался было вызвериться Шарх, но тут же притих, когда кинжал чуть вдавился ему в подбородок.
– Как хочешь, — пожал плечами Кливен. — Корен, ничего, что я тут пол тебе запачкаю.
– Только если уберешь потом за собой, — невозмутимо отозвался продавец.
– Я согласен!!! — испуганно взвизгнул Шарх.
Кливен тут же ухватил его за ворот и заставил выпрямиться, перебросил кинжал в левую руку, а правой ухватил запястье правой руки Шарха, заставив последнего обхватить свое запястье.
– Корен, будешь свидетелем.
Продавец вздохнул и нехотя достал свою палочку, коснулся ею сплетенных рук.
– Шарх, повторяй за мной, — велел мистер Кливен. — Клянусь жизнью и магией…
– Клянусь жизнью и магией, — нехотя повторил Шарх.
– Беречь и защищать ученицу Саймона Кливена Гермиону Грейнджер…
– Беречь и защищать ученицу Саймона Кливена Гермиону Грейнджер.
– Не пытаться причинять ей неприятностей словом, делом, а так же бездействием…
Шарх, видно узнавший слова клятвы, немного расслабился и с каждой новой фразой выглядел все более и более уверенным.
– Так бы и сказал, что в телохранители берешь, — пробурчал он, когда Корен скрепил клятву.
Кливен метнул ему монету.
– Это связь, — сообщил он. — Я не смогу постоянно опекать девочку. Когда она отправится в магическую Англию, я сообщу. Встретишь и будешь незаметно сопровождать ее. Незаметно!
– Незаметно, понял. Чего уж тут непонятного. Почему только?
– Потому… девочке полезно научиться самостоятельности. Вмешиваться будешь только, когда увидишь, что она самостоятельно выпутаться не сможет. Клятва с тебя спадет, когда ей исполнится семнадцать.
– Я что, должен до совершеннолетия ее…
– Будешь! Я сказал! — оборвал его Кливен.
Шарх вздохнул.
– Только это… я ведь того… свободный охотник… зарабатывал… Без заработка как мне жить-то? Я ж теперь постоянно вызова ждать должен.
Кливен задумался. Потом залез в кошелек и вытащил горсть золотых монет, швырнул на прилавок.
– Здесь сорок галеонов, на первое время хватит. Снимешь в Дырявом Котле комнату, купишь новую одежду. Остатки положишь в Гринготс и сообщишь мне номер сейфа. Каждый месяц я буду переводить тебе тридцать галеонов.
Закончив с делом, Кливен подобрал свою палочку с пола и вернул сознание Гермионе.
– А? Что? Что случилось? — завертела она головой.
– Ничего. — Кливен многозначительно покосился на Шарха. — Дядя хочет извиниться за свою дурацкую шутку.
– Да-да, — поспешно закивал головой Шарх. — Я это… извиняюсь.
Уже на улице Грейнджер-старший тихонько, чтобы не слышала дочь, поинтересовался:
– А это действительно все было необходимо?
– Я не смогу быть постоянно с Гермионой. Она же, если я правильно понял ее характер, в конце концов все равно отправится сюда. Пусть уж лучше за ней будет присмотр.
– Но насколько можно верить этому типу?
– Шарху? Вполне. Он дал клятву телохранителя — вполне себе стандартную, идущую еще из прошлых веков. Теперь его жизнь и жизнь девочки связаны. Случись что с ней, он умрет. К тому же я слышал о нем, что при моем образе жизни, согласитесь, весьма о многом говорит. Если бы Корен не назвал его имя, я бы сразу убил его, а так… Шарх этот хороший боец… хотя до егерей гвардии Гриндевальда ему далеко… связался не с теми просто. А так, глядишь, поумнеет еще, за ум возьмется.
– Но ведь он… я правильно понял, он хотел купить мою дочь?
– Правильно. И что? Привыкайте. Поймите, мистер Грейнджер, магическая Англия отстает от современного вам мира лет на двести, а может и триста. В то время ничего необычного в продаже людей не было.
– Это… это противозаконно.
– Это против магловских законов. А ваша дочь, получив силу, вышла из-под законов маглов и теперь находится под законами магической Англии. Кстати, когда шестьдесят лет назад разгорелся скандал с похищениями маглорожденных детей-сирот или нищих, то как раз защита апеллировала к этому. Министерство магии вынуждено было в срочном порядке приводить некоторые положения в соответствие с теми, что были в магловской Англии, но, как видите, приживаются они тут крайне неохотно.
– Удивительно, что у вас тут на улицах прямо не похищают.
– Мистер Грейнджер, это у вас тут похищают, я не англичанин. А так… Похищать детей из магических семей чрева-то — их без защиты не отпускают. После такого авроры весь Лютный перетрясут, чтобы неповадно было. Маглорожденные же попадают сюда только когда им исполняется одиннадцать, а значит они уже находятся под защитой Хогвартса. Дамблдор, при всем моем к нему не очень хорошем отношении, нападения на одного из своих учеников не потерпит, а именно он, как директор, отвечает за всех поступивших. Такого удара по своей репутации он точно не простит, а он пострашнее авроров будет.
Дальше они шли молча. И только когда покинули Лютный переулок, Джон Грейнджер невесело заметил:
– Да уж… волшебная сказочка. Вы ведь специально нас с Гермионой туда потащили? Показали самую темную сторону магического мира?
– Правильно догадались.
– Мне понятно, но зачем Гермионе? Она же еще совсем ребенок.
Кливен помолчал немного.
– Гермиона.
Девочка, обрадованная, что они наконец покинули мрачные переулок, радостно подскочила к магу. Кливен высыпал ей на ладонь горсть серебряных монет.
– Видишь вон тот дом? Это самое известное кафе в магической Англии. Кафе Фонтескье, там подают лучшее мороженое. Такого ты еще не пробовала.
Девочка даже замерла, не веря в свое счастье. Покосилась на отца.
– Можно? — неуверенно поинтересовалась она.
– Можно, — со вздохом разрешил отец.
Гермиона сорвалась с места и помчалась в указанном направлении.
Кливен дождался, когда девочка скроется за дверью кафе, вернулся к разговору.
– Зачем, спрашиваете, я потащил с собой Гермиону? Я заметил в ее характере некоторые черты, из-за которых ей будет очень трудно… даже в обычном мире.
– Что вы имеете в виду?
– Ваша дочь очень сильно верит в авторитеты. «Не сотвори себе кумира», помните? Возможно… возможно, вам казалось, что так вам будет проще, возможно у вас это случайно получилось. Постойте, не спорьте, поверьте, со стороны это очень заметно. Нет ничего плохого в том, что ваша дочь доверяет взрослым, учителям… но ее вера слишком… слишком уж… бескомпромиссная. Если вы действительно хотите добра вашей дочери, вы поймете почему нужно научить ее мыслить самостоятельно, а не верить авторитетам. Так получилось, что ваша дочь отныне принадлежит другому миру и в одиннадцать лет она уедет от вас. Видеться вы с ней сможете только на каникулах. И в Хогвартсе ей придется полагаться только на себя. Рядом не будет родителей, которым можно поплакаться о своих бедах, получить совет. А вы, даже если пожелаете, никогда не сможете войти в этот мир.