По пути домой повторно любоваться на виртуальную саванну мне не хотелось, поэтому, запустив автопилот, из любопытства, все-таки открыл ридер.
Хм. Специфический, однако же у деда вкус – фантастика, фэнтези, мифы. Азимов, Брэдбери, Желязны, Толкиен, «Сага о Нибелунгах», «Старшая Эдда»…
Было непривычно листать страницы с помощью кнопок, а плоские двумерные изображения хотелось постоянно активировать. Читать не хотелось, поэтому я просто щелкал по книжкам, рассматривая обложки.
Самой интересной была последняя – золоченая надпись «Песни богов» вилась лентой над огромным деревом, крону, ствол и корни которого окружали сферы, изображающие миры.
Внутри каждого мира виднелись фигурки людей, или животных, и еще каких-то фантастических существ, рядом на флаге рунами, по-видимому, обозначалось название. В низу дерева вокруг корней кольцами обвивалась гигантская змея, а над кроной в небесах парил орёл.
– Поездка завершена! – объявил автопилот. Я и не заметил, как пролетело время.
Алиса встретила меня возмущенно скрестившей руки на груди, и с выражением крайнего негодования на лице.
– Уровень алкоголя ноль-двадцать пять промилле в крови! – обличающе объявила она. – Ежи, это недопустимая концентрация! Мне пришлось передать информацию в органы социального контроля!
Я вздохнул. Эмоции, только начавшие успокаиваться, вновь захлестнули меня.
– Я вынуждена напомнить, – безапеляционно продолжала Алиса, – что, согласно постановлению об опеке, лицам с заболеваниями категории А, категорически воспрещается употребление алкогольсодержащих напитков, а также любых веществ, способных оказывать раздражающее влияние на нервную систему…
– Знаешь что? – не выдержал я. – В таком случае, почему бы тебе не заткнуться? Потому что в данный момент именно ты оказываешь на мою нервную систему исключительно раздражающее влияние!
Алиса моргнула и уставилась на меня. – Ежи, твоя эмоциональная лабильность может быть следствием приема высоких доз этанола. Тебе следует лечь. Я свяжусь с наркологическим центром и проведу процедуру детоксикации. Если хочешь, могу поставить релаксирующую музыку.
Вместо ответа я взял пульт и деактивировал виртуальный режим.
Алиса, беззвучно шевеля губами, растворилась в воздухе.
Потом, конечно, будет дуться, но это уже как-нибудь переживу.
Пискнул, выходя из гибернации, режим «умного дома». Конечно, я все равно остаюсь под наблюдением, возможно, даже более пристальным, поскольку отключил виртуального опекуна, однако, хотя бы вечер проведу без назойливых нотаций искусственного интеллекта.
Завалившись на кровать, я уставился в потолок, где на матовом черном фоне медленно вращалась модель солнечной системы.
Может, поменять картинку? Хотя нет, пусть ее крутится. Может, глядя на неё, сморит сон. Хотелось поскорее уснуть, чтобы этот день, наконец, остался позади.
Возможно, так бы оно и было, если бы в этот момент не раздался звонок телефона.
Глава 3
Звонила Аська.
Я подтвердил запрос на входящий виртконтакт, и в воздухе возникло слегка смазанное изображение коротко стриженой зеленоглазой брюнетки, с выбритыми висками и массивной серьгой-клипсой в левом ухе.
– Ёжик! – радостно завопила она. – С днюхой! Представляешь, я чуть не забыла! Нет, ну, то есть, с утра, конечно, помнила – напоминалки там всякие, и все дела, но ты же не любишь, почему-то, когда я тебе на работу звоню, вот я и решила попозже, а потом вылетело из головы, ну и Сильва еще меня сбила – прикинь, у неё опять чувства к бывшему, и она, короче, по ходу, снова в депресняк скатится, ну вот, а я ей такая говорю – ты чо, дура, что ли, совсем…
– Я тоже рад тебя слышать, – перебил я поток её излияний. – Спасибо за поздравление!
– Какое поздравление? – не поняла Аська. – А, точно! У тебя же днюха! Слушай, Ёж, ну ты, вообще, скотина, конечно – мог бы и сам хоть иногда позвонить сестрёнке! Ты, кстати, теперь совершеннолетний, а я, между прочим, в группе риска, так что теперь ты вообще-то за мной должен присматривать…
Я невольно улыбнулся.
На самом деле, Аська мне не сестра, в смысле – не родная. Я ведь вообще ничего не знаю о своих родителях, кроме того, что они сдали меня в приют-интернат, после выявления диагноза. В этом смысле, мы с Аськой – родственные души, только её изъяли из семьи принудительно, тоже в младенчестве. Росли мы, сколько себя помню, вместе – малышами были в одной группе, потом, будучи постарше, я помогал ей с занятиями, а она, под присмотром воспитателей, возила меня в кресле-каталке по двору, еще когда не было корсета. Многие тогда принимали нас за брата с сестрой, и мы иногда подыгрывали им. Аське тяжело давалась учеба – ей ставили какой-то мудреный психоневрологический диагноз, включавший расстройства поведения, адаптации и кучу всяких синдромов. Из-за этого, у неё были вечные проблемы с воспитателями, особенно в старшем возрасте, так что, когда ей исполнилось восемнадцать, весь педагогический состав интерната вздохнул с облегчением и единодушно рекомендовал социальной инспекции переводить её на самостоятельное проживание. К тому времени Аська довольно неплохо разбиралась в компьютерах и даже закончила какие-то курсы по прикладному программированию, так что, помимо пособия, могла подрабатывать фрилансом.