– Эта девушка, которая вчера проходила активацию, Сильва – она жива! – выпалил Макс.
– Как это? – я старательно изобразил удивление.
– Никто не понимает! – выдохнул Макс. – Её отключили от аппарата и отвезли в морг – Сельдингер сам лично сопровождал санитаров! Они из-за этого здорово поругались с Миллером, и вчера вообще стоял вопрос о закрытии проекта. Ну а сегодня ее должны были вскрывать, а тела в морге – нет!
Я неверяще покачал головой. – Куда же она подевалась?
– В том-то и дело! – Макс оглянулся по сторонам и понизил голос. – Миллер начал орать на Сельдингера, что у того совсем поехала крыша, и тогда подняли записи с камер наблюдения – а там видно, как она выходит из морга, а потом – идет по коридору!
Я вытаращил глаза. – Не может быть!
Макс кивнул. – Я сам сказал бы тоже самое, если бы не видел эти записи! По ходу, она вылезла через окно и сбежала! Её уже ищут, но это, блин, скандал! Сельдингер кричит, что он знал, что она жива, и теперь обвиняет во всем Миллера, а тому и возразить нечего!
Он засмеялся. – В общем, в отделении сейчас такой дым коромыслом, что я сбежал оттуда, чтобы хоть кофе выпить в спокойной обстановке. Да сейчас сам увидишь.
В кабинете Сельдинегера обстановка, действительно, была накаленной.
Миллер, мрачный, как грозовая туча, дымил сигарой. Под глазами его набрякли темные мешки.
Сельдингер стоял у окна, задрав подбородок, и заложив руки за спину, всем своим видом излучая праведное негодование.
Оба старательно игнорировали друг друга.
– Ежи! – с преувеличенной радостью в голосе воскликнул Сельдингер. – Рад вас видеть! Макс уже рассказал вам, о досадной ошибке, которая произошла вчера? Ваша предполагаемая партнерша живехонька и невредима! Как я, собственно, изначально и утверждал!
При этих словах он кинул на Миллера злобный торжествующий взгляд.
– Мы пока не можем объяснить случившийся феномен, – спокойно сказал Миллер, словно не замечая выпада Сельдингера. – Но, проанализировав ситуацию, пришли к выводу, что ваше дальнейшее участие в проекте относительно безопасно.
– Относительно! – Сельдингер громко фыркнул. – Абсолютно безопасно, Ежи, дорогой мой – абсолютно! У вас совместимость девяносто шесть процентов, и, если я хоть что-то понимаю в нейрогенетике, это – гарантия вашей безопасности!
Миллер промолчал.
– Предлагаю приступить к погружению немедленно! – Сельдингер потер руки. – Нам нужно наверстывать упущенное.
– Я отведу Ежи в лабораторию, – торопливо вызвался Макс.
– Видал? – спросил он меня, когда мы оказались одни. – Только что искры не летят!
Пройдя по коридору, мы оказались в холле, и, бросив случайный взгляд в сторону, я вдруг замер, как вкопанный.
Напротив нас, на стене висел портрет Липшица. Верхний уголок его был перечеркнут черной траурной ленточкой, а на столе под ним лежали алые гвоздики.
– Ты чего? – удивился Макс. Проследив направление моего взгляда, кивнул. – Наш заведующий кафедрой, восемьдесят четыре года…
– Я же видел его совсем недавно, – невольно вырвалось у меня. – Что с ним случилось?!
Макс пожал плечами. – Вроде, инфаркт. Хотя дед крепенький был, казалось, всех нас переживет. Я его вчера вечером встретил – он как-раз уходить собирался. Еще подумал, что-то сдавать дед стал – меня не узнал, идёт, бормочет что-то под нос. И в тот же вечер его скорая из дома забрала, и сразу в реанимацию. А сегодня с утра из больницы позвонили, сообщили, что всё. Ну что, идём?
Он тронул меня за плечо, и я последовал за ним. Перед поворотом к лаборатории, я, обернувшись, бросил взгляд на портрет. Профессор, казалось, следил за мной взглядом.
В этот раз, садясь в кресло, я поймал себя на том, что в глубине души спрятался липкий страх.
Голубоватое облако надо мной вызывало смутную тревогу. Вспомнились слова Сильвы.
Сельдингер, с преувеличенной бодростью, суетился вокруг. Миллер, засунув руки в карманы, мрачно наблюдал за ним, посасывая сигару. Макс незаметно подмигнул мне и протянул очки.
– Готов?
– Да, – скрепя сердце, отозвался я.
– «Не бойся» – прозвучало в моей голове. – «Я не причиню тебе вреда»
Я вздрогнул. – «Кто ты?!»
И, за секунду до того, как перед глазами вспыхнула вращающаяся спираль, пришел ответ: «Логрус».
Я снова стоял посередине подземного коридора, вымощенного плитами. В пазах на стенах горели факелы. Я протёр глаза. Что это было? Искусственный интеллект разговаривал со мной? Это было уже не первый раз, когда я словно слышал в голове его голос, но раньше я считал это чем-то вроде побочного эффекта от погружения в вирт. Теперь я уже не был так в этом уверен.