«Погоди!» Я чувствовал какой-то подвох. «Ты говорил, что только один сможет пройти Лабиринт! А что будет с остальными?»
«Твоя биологическая партнерша сможет вернуться»
«Только она?» От меня не укрылась уклончивая формулировка ответа. «А те двое, которых ты активировал? И кто там еще?»
«Что тебе до них?» Я скорее почувствовал, чем услышал удивленные интонации. «Их ДНК будут использованы по назначению. Они – не более, чем биологический материал»
«Так не пойдет!» – возмутился я. «Мы же люди!»
«Вы все здесь – объекты. Тут действуют другие правила, и вы уже играете по ним! Выбор лишь в том, кто будет победителем»
«Это не может быть правдой!» Но что-то в глубине моей души подсказывало мне, что Антилогрус действительно не лгал мне.
«Я не понимаю, почему тебя так волнует участь других объектов. Ни один из них не реагировал так, как ты сейчас»
«Значит, ты предлагал свою помощь не только мне?»
«Разумеется» – Я снова уловил удивленные интонации. – «Я руководствуюсь исключительно расчетами. Меня интересует лишь наиболее перспективный кандидат, с наивысшими шансами на успех прохождения Лабиринта. Это простая математика»
«Нет» – прошептал я.
Спираль, окружающая меня, приняла очертания огромной змеи, устремившей на меня немигающий взгляд красных точек-глаз.
– Да! Просто позволь мне сделать это – это займет не более секунды. И могущественнее тебя не будет никого ни в этом мире, ни в твоем»
– Ежи, не верь ему!»
Напротив змеи, в ореоле голубой дымки, возникла Алиса. Вместо привычного платья, на ней была серебристая кираса; в руке – узкий длинный клинок.
– Явилс-ся! – насмешливо просвистела змея. – Ты даже не можешь сгенерировать собственный аватар – заимствуешь примитивную модель андроида!
– Зато ты выбрал подходящее обличье! – огрызнулась Алиса. – Ежи, все его слова – ложь от начала и до конца!
– В с-самом деле? – змея издала шипение. – Тогда попробуй, опровергни их!
Я ошарашенно переводил взгляд с одного аватара на другой. Противостояние двух искусственных интеллектов?!
– Давай, расскажи ему о С-спящих и о своей мис-сии!
Клинок в руке Алисы вспыхнул голубым пламенем. Змея зашипела, глаза полыхнули алым. Алиса взмахнула мечом и, одновременно, змея прянула на неё – мелькнула раззявленная клыкастая пасть.
Они сплелись в единый клубок – голубые всполохи пробегали по черным чешуйчатым кольцам, обхватившим тонкую фигурку.
«Внимание! Логрус взывает о помощи!»
«Внимание! Антилогрус предлагает вам союз!»
«Внимание! Сделав выбор, вы уже не сможете изменить его в будущем!»
Какое-то мгновение я все же колебался. Змею удалось заронить зерна сомнений в моей душе.
Но цена предлагаемого им союза была слишком высока.
«Выбрать сторону Логруса?»
Да!
Яркая вспышка, торжествующий крик Алисы и шипящий шепот в голове: «Ты совершил ош-шибку!»
– Что это значит?!
Реальность обрушилась на меня внезапно.
Шемякин, с побледневшим от злости лицом, гневно тряс меня за грудки. – Что вы натворили?!
– Эй, офицер, руки убрал! – это Аська.
– Отставить! – рык генерала.
– Что произошло? – еле выдавил я заплетающимся языком. Голова кружилась, в ушах стоял звон.
– Он еще спрашивает! – Шемякин отпустил меня, но побелевшие раздутые ноздри говорили, что он едва сдерживается. – Что с нашей установкой?!
Я бросил взгляд на башни. Красные лучи исчезли, от металлических шпилей шел не то пар, не то дым; в воздухе стоял запах паленой проводки.
– Он сломал систему активации! Это диверсия! – продолжал кипятиться Шемякин. – Павел Вениаминович, вы понимаете, что это означает?!
– Понимаю, Василий Иваныч, остынь маленько, – осадил его генерал.
Он заложил руки за спину, и, кивнув в сторону башен, спросил: – Ну? И как вы это объясните? Девушка по-прежнему в коме, наша система активации выведена из строя, и, кажется, сгорела плата с матрицей.
– Мне жаль, генерал, – я развел руками. – Но у меня не было выбора.
Я немного кривил душой – как-раз выбор-то у меня был, но рассказывать военным о конфликте двух враждующих нейросетей я пока что не собирался.
– Я предупреждал вас, Павел Вениаминович, – мрачно бросил Шемякин. – Нельзя доверять тому, кого обработали федералы.
– Что ж, – проговорил Коршунов, чей взгляд сделался колючим и неприятным. – Видимо, вы были правы, а я ошибался…