Джорджия села на нижнюю ступеньку лестницы и бездумно уставилась на дверь. И как это, черт возьми, она дала уговорить себя? А что, если он серийный убийца? Его имя казалось знакомым... Из газет? Может быть, он бывший заключенный? Специально перепутал телефоны, чтобы узнать, где она живет, и убить ее...
— Ну, Джорджия, ты и навыдумывала, — возмутилась она, топая вверх по лестнице. — Какой он убийца! — Хоть у него действительно вызывающие беспокойство пронзительные глаза. — Ты сумасшедшая, заклеймила она себя и, открыв дверь гардероба, стала изучать его содержимое. Ей нужно что-нибудь скромное, простое, элегантное.
Она вытащила черное платье — единственный наряд, который отвечал хотя бы отчасти ее требованиям, — и повесила его на дверцу гардероба. Отлично. Теперь туфли. Может быть, даже найдутся приличные колготки? Желательно черные...
— Ага! — Она обрадованно извлекла из ящика нераспечатанную упаковку.
Теперь за дело. Натянув белье, она высушила волосы, наложила тонкий слой грима и умело подвела глаза, чтобы они выглядели немного больше. Потом мазнула губы помадой и чмокнула ими, чтобы она ровно легла. Все готово.
Сжав губы, чтобы не испачкать платье, она натянула его на себя, одернула и посмотрелась в зеркало. С глубоким вырезом, без рукавов, но со спущенными плечами, которые образовывали маленькие рукавчики, оно было скроено по косой и падало красивой волной к щиколоткам. Тяжелый креп колыхнулся вокруг ног, когда она повернулась посмотреть на себя сзади. Хм. Втянув живот, Джорджия снова оглядела себя и пожала плечами. Она ведь мама. И, в конце концов, на аукционе будут выставлены на продажу ее услуги, а не тело, напомнила она себе. Но тут маленький правдивый червячок у нее внутри намекнул ей, что она беспокоится не об играх на аукционе — ее волнует ловкий телефонный вор с насмешливыми и такими интересными глазами, каких она уже давно не видела. На нее накатила волна щекочущего страха. Или это предвкушение? И о чем, черт возьми, она думала, когда позволила ему уговорить ее? А весь этот вздор о том, что она лишает его возможности потратить деньги на благотворительность?.. «Тут-то я и сглупила», — подумалось ей, и она улыбнулась.
Снова повернувшись, она втянула мышцы живота и с удовлетворением кивнула. Затем сунула ноги в туфли, вздрогнув при мысли, что придется провести еще несколько часов на ногах, и, тихонько напевая, спустилась вниз. Дженни воскликнула:
— Блеск!
Люси обняла ее и уверила, что она самая красивая, а Джо только произнес:
— Иди, ма!
Одобрение? Хвала Небесам! Итак, где ее эскорт?..
ГЛАВА ВТОРАЯСобралось блестящее общество, состоявшее из богатых женщин с темным загаром и в бриллиантах в сопровождении полных, лоснящихся от жары мужчин, у которых талии были затянуты широкими поясами, скрывшими тот факт, что после обеда брюки стали им тесноваты. Тем не менее все эти богачи собирались потратить свои деньги на хорошее дело.
Джорджия радовалась, что теперь отдалилась от них, потому что всегда терпеть не могла развлекать клиентов Брайена, возмущалась непрестанным давлением с его стороны, принуждавшим ее отвечать на фальшивые улыбки и предательское дружелюбие.
Но Мэтью, казалось, прекрасно вписался в это общество, даже выгодно выделялся среди всех костюмом, превосходно облегавшим широкие плечи и элегантно подчеркивавшим узкую талию и стройные бедра. Ослепительно белая рубашка оттеняла его кожу, и она могла поспорить, что галстук на нем настоящий, а не дешевка на куске резинки.
Он совсем не вспотел, чувствовал себя комфортно, спокойно беседуя со своими многочисленными знакомыми. Они сидели рядом за обедом, но ее вниманием завладел сосед по другую руку, так что у нее почти не было возможности поговорить с Мэтью.
Жаль. А может быть, хорошо. Этот мужчина мог разрушить ее спокойствие. Каждый раз, когда он склонял голову к какому-нибудь личику, чтобы послушать бессвязную, без сомнения, болтовню, Джорджию одолевало острое желание треснуть его по голове ближайшим стулом.
Ревность? Боже мой! Несколько лет она вообще ничего не чувствовала, что уж говорить о ревности! Да еще, собственно говоря, к незнакомцу! Может, она порочна?
Ей стало неуютно.
— Джорджия, дорогая, ты прекрасно выглядишь!
— Спасибо, Адриан. Ты очень добр. — Она заглянула в тусклые глаза Адриана Купера и выдавила улыбку.