Оба, будучи завсегдатаями книжной лавки, с радостью приветствовали его. Разница в росте гиганта Диего и невысокого, хотя и жилистого Микеля являла собой комичный в своей очевидности контраст. Однако никто не отваживался смеяться над этим, поскольку если один из них был поистине страшен, то с другим шутки были плохи.
Диего, ветеран войны за Гранаду, оказался в Риме после пребывания в Неаполе на свой страх и риск в качестве солдата-наемника. Он был чрезвычайно щепетильным в вопросах чести и, участвуя в одной из стычек в Ватикане, продемонстрировал поистине геркулесову силу, убив пятерых рыцарей и ранив еще с десяток и при этом защищаясь всего лишь тяжеленной железной балкой. Микель Корелья, на плечи которого была возложена миссия его ареста, предпочел вместо наказания завербовать Диего в ватиканскую гвардию. Через короткое время он превратился в одного из капитанов папского войска.
Жоан пересказал им разговор с Менальдо де Агирре.
– Ты провел переговоры не с каким-то там кондотьером, а с человеком, который, хотя и считается настоящим пиратом, в действительности является истинным наемником, – заявил дон Микелетто.
– А какие качества делают его истинным наемником? – спросил Жоан.
– Он до конца верен своему господину, – сказал Диего. – И как бы ни сложились обстоятельства, выполнит свои обязательства. Независимо от того, нравится ему это или нет, и даже если это будет стоить ему собственной жизни.
Эти слова произвели неизгладимое впечатление на Жоана, который смотрел на своих товарищей с огромным недоверием. Они тоже исполнят свои обязательства перед Хуаном Борджиа, выполнив любой его приказ, независимо от того, будут они с ним согласны или нет. И Жоан задался вопросом: что он делает рядом с такими людьми, которые в любой момент могут превратиться в его палачей?
Солдаты рыли траншеи, строили заграждения и деревянные бастионы, под защитой которых аркебузиры и арбалетчики Великого Капитана могли обстреливать защитников замка. На четвертый день Жоану удалось вывести из строя всю вражескую артиллерию на южном фланге, уничтожив зубцы башен, в то время как находившиеся под его началом пушки безостановочно обстреливали передовые форты и стены. Защитники, лишившись укрытия, время от времени отстреливались с другой оконечности крепости, а когда делали это, то стреляли скоропалительно, поскольку не имели защиты от стрел и огня из аркебуз, которым поливали их осаждающие, надежно защищенные своими деревянными и земляными заграждениями.
– Хорошая работа, господин книготорговец, – снова похвалил Жоана Великий Капитан после того, как огонь вражеских пушек на южном фланге захлебнулся. – А сейчас пробейте хорошую брешь в стене, чтобы мои люди могли прорваться внутрь крепости. Будет еще лучше, если вам удастся пробить такую брешь, чтобы прошла кавалерия.
– Основываясь на том, что мне удалось увидеть, могу сказать, что защитников крепости не больше трехсот, мой генерал, – ответил Жоан. – Они не смогут долго продержаться, когда мы войдем.
– Они спрячутся в большой северной башне, – ответил Фернандес де Кордова. – Продолжайте обстреливать стены. Я уверен, что уже совсем скоро появится пространство, через которое мы сможем войти.
Осаждающие боялись холода и ненастья больше, чем сражения. На данный момент они могли лишь вести артиллерийский огонь, стрелять из аркебуз и выпускать стрелы из арбалетов. По вечерам солдаты собирались около костров, рассказывали истории, пели песни и пили. Офицеры, занимавшие более или менее высокое положение, имели в своем распоряжении походные палатки, а все остальные спали, свернувшись под попонами и прикрывшись плащами от нескончаемого дождя и влажности, идущей от реки.
Однажды на закате Жоан увидел Микеля Корелью, который в поисках его пришел в лагерь испанцев. Увидев Микеля в одиночестве, без его экстремадурского друга, Жоан вздрогнул. Не зря же он был наемным убийцей на службе у семьи Борджиа! И Жоан стал молиться, прося о том, чтобы Микель не принес с собой фатальное известие от герцога Гандийского.