Я замер, когда добрался до двери замка. Если бы мое сердце было способно биться, то наверняка пробило бы уже дыру в моей грудной клетке.
- Гарри Поттер, - сказал как змея человек с очень тихим голосом. – Тот, кто выжил.
На один краткий миг мной завладели любопытство и порыв. Я скользнул в мысли Воландеморта на долю секунды, прежде чем вернуться в Гарри; однако, этого мига было достаточно. За удовлетворением, ожиданием и желанием, которые исходили от Воландеморта, был ненасытный и безошибочный страх. Он возникал из одного основного источника: страха смерти. Гарри был единственным человеком, которого Воландеморт считал способным уничтожить его - единственным человеком, который может сделать его величайший страх реальностью.
По этой причине Гарри должен был умереть.
Я видел, как Воландеморт поднял палочку, выражение любопытства, появившееся на его неестественном лице. Вдруг слова сорвались из его рта, и вспышка зеленого света ушла прямо из чуда Дамблдора.
В последнюю секунду не было подтверждения боли – только пустое пространство, где еще минуту назад блестящие мысли выразительно горели с жизнью.
Теперь, в холодных и зловещих глубинах Запретного леса, все, что находилось, было темными пятнами и смертоносными тенями.
========== Глава 10. Спаситель ==========
По крайней мере, прошло пять минут, прежде чем я успокоился, чтобы вернуться шагом в Большой зал. Мне нужно было собраться; в противном случае я бы, наверное, рассыпался перед Беллой в ходе нашей встречи. Когда я, наконец, восстановил контроль, и желание выбить из всего пыль слегка уменьшилось, я прошел обратно через массивные двери, чтобы присоединиться к остальным.
Я услышал мысли своей семьи прежде, чем увидел их. Они закончили собирать безжизненные тела студентов и настоящее время ютились в углу Большого зала. Джаспер по-прежнему страдал; он сидел, прислонившись к стене, обхватив голову руками, пытаясь остаться на плаву, пока поток боли и страданий неоднократно угрожал потопить его.
Как я выдержу это? До того, как получил свои способности, как я справлялся с этим изо дня в день?
Его мысли вернулись к товарищам, он видел смерть в бою, когда служил во время гражданской войны. Каждый раз, когда он терял одного, он чувствовал ужасную, острую боль, но она быстро проходила в спешке всего этого. Конфликт, по его опыту, редко давал людям время сетовать: на секунду прекращая сопротивляться подавляющей волне горя, ты делаешь себя уязвимым. Звание Джаспера подразумевало, что разваливаться было непростительным преступлением: демонстрация силы и внимания были абсолютно необходимы, и не только чтобы быть примером для своих подчиненных, но и обеспечить их безопасность, насколько это максимально возможно.
Однако он был на пределе в настоящее время; эмоциональный климат становился слишком тяжелым для него, чтобы выносить. Я мог это понять – не было времени, когда бы я ни сожалел о своей телепатии больше, чем сейчас.
Мысли миссис Уизли были тяжелее всего. Они выражали скорбь, такую бездонную, что я сам чувствовал опасность падения – падения в неизвестную темноту и потерю надежды. Я вырвался и сделал все возможное, чтобы заблокировать ее; она напомнила мне слишком много об Эсми и ее внутреннем смятении, когда она страдала после потери ребенка.
Когда я подошел к семье, Белла заметила меня и сразу же побежала ко мне с распростертыми объятиями. Лицо ее было залито слезами, видимо, она не смогла подавить горе так успешно, как надеялась. Я прижал ее к своей груди и уткнулся лицом в ее волосы. Довольно скоро она узнает, что смерть настигла еще одного из ее друзей, и ее агония умножится, особенно, когда она поймет, что я стоял в стороне и позволил этому случиться.
Я понятия не имел, что скажу ей. Не было способа, что она когда-нибудь сможет счесть мои действия оправданными. Она была самоотверженной, если бы я сказал ей, что позволил Гарри умереть, чтобы у нее был шанс иметь лучшее будущее, она бы, вероятно, меня возненавидела. Она должна меня возненавидеть. Я себя ненавидел.
Сознание Джаспера уцепилось за это, когда он уловил мой стыд и отвращение к себе.
Эдвард?
Я отвел взгляд, не в состоянии встретиться с вопрошающими глазами брата. Это был неверный шаг – это дало намек ему и усилило его озабоченность.
Что случилось? – потребовал он.
Я не мог смотреть, как страдания Беллы увеличиваются. Я понимал, что это было неизбежным, но я хотел придержать это так долго, насколько возможно.
- Гарри, - ответил я, прошептав слова на таком уровне, что она не сможет уловить.
Тотчас же Джаспер вскочил на ноги, как по тревоге, и замер, как и остальные, которые стояли неподвижно, как статуи, и каждый из которых молился, чтобы я не собирался сообщить разрушительные новости. Мое дыхание стало рваным, так что я глубоко вздохнул, прежде чем поведать им.
Гарри – последний Крестраж. Душа Воландеморта стала настолько неустойчивой, после того как он несколько раз разорвал ее на клочки, что он невольно разделил седьмой осколок, во время, когда его проклятие сработало против него, в вечер, когда он отправился уничтожить Поттеров. Этот фрагмент всегда был с Гарри, и пока он будет жить… Воландеморт будет тоже.
Я зажмурился, неспособный встретится с взглядом своего отца. Я чувствовал, что и он не может.
- Я вышел из зала, чтобы пойти вслед за ним… чтобы остановить его. Но я не смог. Я знаю, это непростительно, однако позволив одному человеку погибнуть, я надеялся сохранить более сотни. Мне очень жаль, Карлайл.
Эдвард, - подумал он, после минутного молчания. – Сын.
Я открыл глаза. Выражение лица Карлайла было полно печали, но также в нем было и понимание.
Я не могу представить, как тяжело это было для тебя: стоять в стороне и позволить ему сделать это, но я знаю тебя достаточно хорошо, чтобы видеть, что ты сделал это, потому что не было другого выбора.
- Я мог притащить его обратно, пинающегося и кричащего. Я не должен был позволить ему сделать это.
Если бы был другой способ, - продолжил он настойчиво, - и у тебя был последний Крестраж, ты бы пожертвовал собой, зная, что большинство людей умрет, если ты решишь не делать этого, и что Белла вполне может быть одной из них?
- Конечно, я бы пожертвовал, - прошептал я обиженно. – Ты же знаешь, что я буду делать, если с ней что-нибудь случится.
А другие? Если бы ты знал, что Белла будет в безопасности, независимо от твоего решения?
Я подумал, прежде чем затрясти головой. Этого было бы недостаточно, чтобы Белла не могла чувствовать опасность происходящего.
- Я не думаю, что смог бы жить в гармонии с самим собой, если бы был виновен в битве. Мне уже достаточно тех потерянных жизней.
- Тогда не вини себя, когда ты знаешь что это правильно. Гарри, очевидно, знал это. Он был храбр. Это было его достоинство, а не твой недостаток, который привел к его смерти.
Он улыбнулся мне, но это была мрачная улыбка, и его взгляд быстро переместился к Гермионе и Рону, которые стояли на возвышении в зале, обнявшись: лицо Гермионы было спрятано в сгибе шеи Рона, руки крепко обхватили его голову, а он уткнулся лицом в ее волосы. Капли слез бежали по ее щекам и сверкали как крошечные алмазы в желтом свете окружающих факелов. Были еще попадающие на ключицу Рона, каждая из которых оставляла мерцающий след на его коже.
- Как мы скажем им? – спросила Элис, глядя в том же направлении, что и Карлайл. Ее взгляд метнулся к Белле, прежде чем остановиться на мне.
По правде говоря, я совершенно не знал. Я хотел сообщить сестре об этом факте, когда высокий, холодный голос эхом прокатился по воздуху в третий раз. Все немедленно замолчали.