Словно в подтверждение этих слов, поплавок Семёнова начал прыгать, оставляя круги на водной глади, а потом и вовсе пошёл ко дну.
— Тащи его, тащи! — заорал Хохлов-старший.
Семёнов ловко сделал подсечку и вытащил на свет очень большого карася.
— Ну вот, а вы говорили рыбы нет, — радостно произнёс мэр. — А это что, не рыба? Самая что ни на есть рыба. Ух, какая огромная. Я же говорю, клёв бешеный!
— Действительно, большой экземпляр, никогда таких не видел, — проговорил Хохлов-старший.
Захар Аркадьевич снял рыбу с крючка, она вырвалась из рук, упала на землю и запрыгала в сторону воды. Семёнов закричал, упал на землю и прижал карася телом к земле.
— Ух, какой шустрый, — произнёс мэр. — Виталий Палыч, вы же у нас рыбак знатный, что скажете про этот экземпляр?
— Ну, особь солидная, — начал говорить Хохлов-старший. Было видно, ему очень обидно, что не он поймал такую рыбину. — Вообще взрослый карась может достигать в весе до двух килограммов, редко до трёх. Самый рекордный вес был около пяти с чем-то килограммов, точно не помню. Но помню, что читал об этом. А в этом, наверное, килограмма четыре.
— А по-моему, в нём больше пяти, а то и шести. Вы просто мне завидуете, — произнёс мэр.
— Надо срочно его взвесить. Поехали в магазин, там у Зинки весы есть.
Ручкину тоже стало интересно, сколько весит чудо-карась.
— Чёрт с вами, поехали, — произнёс Хохлов.
Мужчины быстро собрали удочки и погрузились в трактор.
— А Фрол нас там не встретит? — спросил журналист у мэра, пытаясь перекричать звук мотора.
— Нет. Его капитан на пять суток посадил.
Трактор подъехал к магазину. Семёнов выпрыгнул первый, прижимая сопротивляющуюся рыбу к груди.
— Зинка, Зинка, тащи весы, — прокричал он с порога.
Зинаида очень удивилась, увидев мэра с рыбиной, но весы принесла. Заметив Ручкина, слегка улыбнулась.
— Во, Палыч, смотри! — закричал мэр, кинув рыбу на весы.
— Матерь божья, — тихо произнёс Хохлов. — Шесть кило, не может быть!
— Может Палыч, может. Надо меня с ней запечатлеть. Поехали ко мне домой, фотоаппарат возьмём.
Все трое дружно запрыгнули в трактор и поехали. Виталий Павлович виртуозно управлял сельскохозяйственной техникой. На полном ходу они въехали во двор к мэру, чем довели до истерики местных собак, залившихся в истошном лае.
— Люба, неси скорей фотоаппарат, — кричал мэр своей жене, выпрыгивая из трактора на ходу, как только они подъехали к дому.
Через мгновенье в дверях показалась взволнованная супруга мэра, зажимая в руке маленький цифровой фотоаппарат.
Фотографировался Захар Аркадьевич с карасём долго, во всех возможных и невозможных позах. Наконец замученный карась каким-то чудом вырвался из рук Семёнова и громко шмякнулся об пол. Мэр кинулся за рыбиной, нечаянно наступил на неё и, поскользнувшись на мокрой чешуе, с грохотом упал. Дом сотряс ужасный громкий вопль.
— Ай, мамочка, я, кажется, ногу сломал, — орал мэр.
— Боже ты мой, что же это делается?! — запричитала его супруга, схватившись за голову.
— Я заведу трактор, нужно срочно его к врачу, — принял решение Хохлов.
— Не надо трактор, — наконец взял себя в руки мэр. — На служебной поедем. Зови Гришку, водителя моего, пускай скорую заводит. А ты, Любаня, положи карася в ванну да воды ему туда набери. Приеду, поговорю с ним вечером по-мужски.
Хохлов и Ручкин, придерживая мэра под обе руки, доковыляли до машины, сели и поехали. Нога у мэра стремительно опухала, но он держался молодцом.
В поликлинике было тихо. Лишь из-за двери врача доносились голоса.
— Что с вами опять приключилось, Анна Серафимовна?
— Так, Иван Филиппович, таблетку-то вы мне в прошлый раз дали.
— Ну, допустим. И что?
— Так я её сосала, сосала, а она не рассасывается. Выплюнула, очки надела, пригляделась, а это пуговица. Что же это вы надо мной издеваетесь-то, Иван Филиппович?
Дверь с шумом растворилась, и в кабинет втащили хромающего и стонущего мэра.
— Не время, мать, причитать, — произнёс Хохлов. — Видишь, вождь наш ранен? Уступи ему место.
С этими словами он согнал бабку со стула и усадил Семёнова.
— Что случилось, Захар Аркадьевич? — испуганно спросил доктор.
— Ой, Филиппыч, спасай, всё рыбина проклятая.
— Какая такая рыбина?
— Большая, просто огромная. У меня и фото есть.
— Какое фото?
— Может, все-таки ты лечить начнёшь, а не допрос устраивать?
— Ладно, не волнуйся так, сейчас сделаем рентген, если что, наложим гипс, и будешь как новенький.