— Хорошо-то как! — сказал журналист, сделав большой глоток и разом ополовинив кружку.
— А то! — произнёс мэр. — Это ещё снега маловато выпало. А то в январскую лунную ночь выйдешь из парилки, да прыгнешь в сугроб снежный и понимаешь: вот оно, счастье! Эх, завидую я вам, мне ещё с моим гипсом не скоро удастся попариться.
— Я вот, Захар Аркадьевич, расспросить вас поподробнее хотел, про ваше село, — произнёс Ручкин, закончив с первой кружкой и перейдя ко второй. — Какова численность населения, состав структур и так далее? Так сказать, для общего представления.
— Село наше называется Красный Богатырь, — начал рассказывать Семёнов. — Население небольшое, но очень дружное, целых триста двадцать пять человек. Пять человек в администрации, трое в поликлинике, четверо в полиции. Ещё есть пожарная служба, там два брата работают. Но пожары у нас, тьфу-тьфу-тьфу, большая редкость. В школе два учителя работают, есть своя церковь, кладбище, магазин, и естественно коммунальная служба в лице дворника Фрола. Ну, вы его знаете. Остальные кто чем занят, кто на пенсии, кто на мелкой работе.
— А как вы зарплату получаете, вещи, лекарства где берёте?
— Раз в месяц ворота открывают и заезжает фура. Зарплату раздают, пенсии кому положено. Вещи привозят, топливо, бумагу, ну, в общем, всё, что нужно для жизни.
— Не скучно так жить, Захар Аркадьевич?
— Нет, Пётр Алексеевич. Знаете, я здесь родился, вырос, здесь и умру. Я другой жизни-то и не видел. Да и нравится мне здесь, красота ведь какая, родина моя.
— Да, и вы тут царь и бог.
— Ну, зря вы так, — возмутился мэр. Президент у нас с вами один, а я тут так, мелкая власть, за порядком слежу, за народ свой радею.
Они ещё долго беседовали про жизнь, Пётр Алексеевич сходил несколько раз в парилку, выпил ещё несколько кружек пива и отправился домой. Не обнаружив на столе очередной записки, он лёг на кровать и мигом уснул.
День десятый
Убийство
Проснулся Ручкин от того, что кто-то бесцеремонно тряс его за плечо. Открыв глаза, он увидел, что разбудил его Пинкертон, возле которого стояли сержант и мэр.
— Как же так, Пётр Алексеевич, — заговорил мэр. — Мы к вам со всей душой, а вы вот нам чем отплатили.
— А с виду интеллигентный человек, — произнёс сержант и зло сплюнул на пол.
— Господа, я, право, не понимаю, что происходит, что за представление? — спросил растерянно журналист.
— Гражданин Ручкин, вы обвиняетесь в убийстве, — громко и чётко проговорил капитан.
— Каком, на хрен, убийстве? — закричал журналист.
— Сегодня ночью был убит Фрол, — произнёс мэр.
— И что? Я-то тут при чём? — спросил Ручкин.
— А при том, — деловито заговорил Пинкертон, — ночью вас видели выходящим из дома Фрола — это раз. У вас был конфликт с дворником — это два. И в доме Фрола мы нашли ваш паспорт — это три.
С этими словами капитан достал из кармана паспорт и предъявил журналисту.
— Ваш?
— Мой, — растерянно произнёс Пётр Алексеевич. — Но я понятия не имею, как он там оказался, я всегда ношу его с собой.
— Разберёмся, — произнёс Пинкертон. — Сами пройдёте в машину или вас в наручниках вести?
— Сам.
Сидя в милицейском «УАЗе» и ловя всем телом неровности дороги, Ручкин размышлял о превратностях судьбы. Безусловно, его подставили, так как он дворника не убивал. Это журналист понимал твёрдо. Но зачем тогда нужно это представление? Наверное, это как-то связано с Самуилом Степановичем и увиденным в школе. Однозначно, что этот химик как-то связан с секретом красной земли. Выходит, и мэр с ним заодно. А кто ещё?
— Выходим, — произнёс Пинкертон, открывая дверь, когда машина подъехала к участку.
Ручкина завели в отдел, открыли камеру и поместили его туда.
— А дальше что? — спросил журналист.
— А дальше после обеда вас допрошу, — ответил полицейский. — Сейчас у меня и без вас дел хватает. А пока посидите, подумайте, может, созреете для признания.
С этими словами Капитан с сержантом ушли, и Ручкин остался один. Он присел на лавку, потом прилёг. Было неудобно. Журналист чувствовал, что приключения его только начинаются. Самое страшное, что он не знал, чем всё может закончиться. Красная земля по факту была отдельным государством, и власть здесь находилась полностью в руках мэра, и сделать с ним тут он сможет всё что захочет. Под эти мысли он и задремал.
— Я поражаюсь вашей выдержке, господин злодей, — раздался сквозь сон голос Пинкертона. — Убить человека, быть пойманным с поличным и потом спокойно спать в отделении полиции.