— Можешь укусить, — шепнул Кай.
— Тебе будет больно.
— Уже неважно. Больно будет только мне.
Крис не укусил — поцеловал. Отпустил приятную тяжесть и забрался ладонью под испачканную землёй майку. Медленно тянул вверх, очерчивал пальцами плоский напряжённый живот, проступающие под кожей рёбра. Добрался до твёрдых пластин мышц на груди, смял тонкую ткань и потянул выше. Поцеловал в острый локоть и огладил запястья, уронив ненужную майку на траву.
Крис старался не думать, но всё то, что подспудно бродило в его голове мыслями, сейчас покалывало кончики пальцев невидимыми иголками. Он сомневался, что поступает правильно, но помнил слова Кая. Первая ступень. О глубоком сне Крис вообще ни черта не знал, а рисковать не хотел.
Добрался до пояса джинсов и повозился с пуговицей и молнией. Нижнее бельё Кай не носил, как и все вэрса.
Крис торопливо содрал с себя рубашку, кое-как расстелил на траве и уложил Кая на неё. Ловил смуглые узловатые пальцы, что пробегались по его груди и тревожили лаской и возбуждением. В солнечных лучах искорки на коже вспыхивали ярко и жгуче. Прятались под ладонями Криса и снова вспыхивали, мерцали. Смуглая кожа будто впитывала в себя солнечный свет и мягко сияла. Новое прикосновение — и сияние разрасталось.
Крис свалился на рубашку рядом с Каем и потянул горячие руки к себе. Тянул, пока не поймал подбородком тяжёлое дыхание. Прижал Кая к груди и провёл губами по сомкнутым векам. Водил пальцами по лицу, зажигал искорки под ресницами, на щеках и скулах. Он скучал по ним.
Биение сердца терялось в шелесте листьев и шорохе травы, и в шумном дыхании. Крис пытался оплести Кая руками и ногами, а Кай пытался оплести его. Сияющая кожа под ладонями нагревалась и согревала. Снаружи и внутри.
Кай продолжал сиять и мерцать даже после, когда вытянулся на Крисе и пристроил твёрдый подбородок на груди. Крис ждал, когда дыхание вернётся в норму, и медленно водил пальцами по лицу, гладил подушечкой большого уголок рта и думал, как сказать то, что собирался.
Ничего толкового не придумалось, поэтому он ещё раз погладил уголок рта и обвёл губы по строгому контуру.
— Можно тебя поцеловать?
На пути к губам выросла неизменная преграда в виде горячей ладони, осыпанной искорками.
— На твоём языке это просто соприкосновение. Ласка, нежность, разные оттенки симпатии. На моём языке это означает другое. Это новая жизнь, вселенная.
— Я знаю. Если ты… если ты хочешь, можно? — Крис пытливо заглядывал в золотисто-карие глаза. Кай старательно отводил взгляд.
— Ты знаешь, что будет, если ты это сделаешь.
— Знаю. — Ещё бы он не знал, если только об этом и думал. И, конечно, было не по себе, но… — Как это будет?
— Восемнадцать месяцев, Крис. — Кай пропихнул ладонь между ними и прижал чуть ниже солнечного сплетения. — Примерно тут. Ребёнок сам найдёт идеальное место, чтобы ничем не навредить. Если правильно есть и двигаться, то ничто не будет беспокоить год. Потом придётся избегать нагрузок и двигаться мягко и плавно. Более или менее заметно будет на последних трёх месяцах, а может, и не будет — ты большой, а наши дети немного меньше.
— А потом придётся резать? — Крис сглотнул и облизнул пересохшие от волнения губы.
— По-другому не получится. Ты не женщина. Ладно, неважно… — Кай попытался отстраниться и ускользнуть, но Крис не позволил, притянул обратно и обнял.
— Попробуем?
— Это не…
— Если ты хочешь тоже.
Кай неотрывно смотрел на его губы целую минуту, потом перевёл наполненный сомнением и опаской взгляд выше.
— Я никогда это не делал. Как…
Крис вновь тронул подушечкой большого пальца уголок рта и погладил, потом медленно потянулся к губам. Наткнулся на слегка дрожащую ладонь, оплёл пальцами, сжал в своей и всё-таки коснулся шершавой тонкой кожицы. Потёрся. Кончиком языка тронул уголок, прошёлся по нижней губе и плавно сжал верхнюю. Боялся открывать глаза и просто без спешки посасывал верхнюю губу Кая. Ещё раз провёл языком по нижней и рискнул двинуться дальше. До ровной кромки зубов.
На кончике языка медленно таяла сладость запаха тропических цветов и дождя.
До внезапного резкого укола. Стремительного и короткого. Как вспышка. Боль длиной в мгновение, нега — и закружилась голова.
Сержант Ли всё твердил, что Дью его ужалил. А Криса в своё время кусали пчёлы и осы. Сравнение, на его взгляд, оказалось грубым. Это не походило на укус осы. Слишком быстро. Так быстро, что он и само чувство боли не запомнил толком.
Горячее тело вновь попыталось ускользнуть, но Крис не намеревался останавливаться. Тронул язык Кая собственным и медленно обвёл. Кай затаил дыхание и не шевелился в его объятиях. И Крис продолжал целовать, машинально изучая. Нашёл небольшое уплотнение на нёбе, огладил языком и, скорее, почувствовал, чем услышал тихий долгий стон. Напоследок сжал нижнюю губу и легонько потянул, чтобы отпустить и открыть глаза.
Кай светился весь. Полностью. Мерцал и сиял не бледным золотом, а переливался. Как радуга. И губы — тоже. Не дышал и не шевелился, вцепившись в плечи Криса мёртвой хваткой. И когда открыл глаза с долгим выдохом, они оказались “пьяными”, затянутыми сладкой дымкой. Он тут же с силой зажмурился и едва слышно попросил:
— Можно… ещё раз?..
Крис зарылся пальцами в тёмные волосы и прижался щекой к сияющей щеке. Губы сами сложились в улыбку.
— Ты должен знать лучше. Я могу хоть миллион раз, но вот не уверен, что сразу управлюсь с таким количеством детей.
Кай притих ошарашенно, потом помотал головой.
— Один ребёнок. Всегда только один. Ты уже занят, твои клетки помечены, поэтому…
— То есть, — Крис быстро сложил всё в голове, — ты теперь можешь вволю целовать меня все восемнадцать месяцев?
— Чуть дольше. — Кай трогательно отвёл глаза и тихонько вздохнул. — Но потом снова будет нельзя.
— Тогда и подумаем об этом… — Крис умолк в поцелуй. Кай всё ещё цеплялся за его плечи и неумело, но настойчиво прижимался губами к его губам. И мерцал. Радугой. Затапливал жаром и головокружительным запахом.
Наверное, этот сюрприз был намного лучше припасённого подарка в виде редких растений, припрятанных в коробке. Да и волнение куда-то подевалось, затерялось между их губами и растаяло в их дыхании. И Кай не обманул — второй поцелуй обошёлся без укола, как и все последующие.
Маленькое безумие, но Крису нравилось, как Кай светился всё то время, пока они целовались, как вздрагивал всем телом от каждого соприкосновения губ и даже движений языка, как цеплялся за плечи, порывисто обнимал, задерживал дыхание и откровенно плыл сознанием, что-то шептал и щекотал горячим дыханием губы.
— Он будет похож на меня хоть немножко? — тихо спросил Крис после, когда нёс уцепившегося руками за его шею и ногами за пояс Кая в дом.
— Даже не немножко, — пробормотал ему на ухо Кай. — Он же будет слышать тебя всё время.
— А я? Я его буду слышать? — Крис старательно отгонял картинки обычной человеческой беременности и боялся совсем чуточку.
— Может быть. Я точно не знаю. Раньше было всего несколько подобных случаев, из-за чего и появился запрет. Но… все они отличались. Либо случайность, либо… Вот так не было ни разу. Чтобы человек и вэрса… выбрали сами.
***
Шесть месяцев спустя поцелуй зажёг новую вселенную чуть ниже солнечного сплетения Криса. Там появилось светящееся пятнышко. Крис сначала почувствовал тепло внутри, а только потом заметил приглушённое сияние, что слабо подсвечивало его кожу в верхней части живота. Оно мерцало быстрее, чем Кай, и отзывалось на их поцелуи волнами тепла и внутренним светом.
От лёгкого беспокойства Криса не осталось ничего — оно сгорело в сиянии новой крошечной вселенной, которая пока отлично чувствовала себя внутри него и не просилась наружу — она купалась в любви.