– А если точнее, доктор Робинсон, когда вы здесь стажировались? – спросила Джейн.
– Двадцать лет назад, на первом и втором курсах колледжа. Когда Уильям был куратором, он каждое лето старался брать на стажировку одного или двух студентов.
– А почему сейчас у вас нет стажеров?
– В нашем бюджете не хватает средств, чтобы оплачивать их работу. Так что теперь почти невозможно привлечь сюда студентов. А кроме того, молодежь с бóльшим удовольствием берется за полевые работы – там ведь можно быть среди сверстников. И не придется сидеть взаперти в старом пыльном здании.
– Что вы помните о докторе Скотте-Карре?
– Он мне очень нравился, – ответил Робинсон. Воспоминание вызвало мимолетную улыбку на его лице. – Он уже тогда был немного рассеян, но всегда мил и обычно уделял нам много времени. Он с самого начала возложил на меня большую ответственность, так что я смог очень многому научиться. Как нигде. Даже несмотря на то, что для меня это закончилось разочарованием.
– Почему?
– У меня были слишком большие надежды. Я думал, что смогу получить такую же работу, когда закончу колледж.
– Но не получили ее?
Он покачал головой:
– В результате я стал наемной лопатой.
– Что это значит?
– Археолог-контрактник. В наше время это почти единственная работа, на которую может рассчитывать археолог, недавно закончивший учебу. Это называется «управлением культурным наследием». Я работал на стройплощадках и военных базах. Делал пробные раскопы, искал признаки исторической ценности, а затем уступал место бульдозерам. Такая работа подходит лишь для молодежи. Больших денег она не приносит, постоянно приходится кочевать с места на место, да к тому же вечно болят колени и спина. Поэтому, когда три года назад Саймон по телефону предложил мне это место, я был счастлив отставить лопату в сторону, пусть даже сейчас я получаю меньше, чем за работу в поле. Этим, кстати, и объясняется, что после смерти доктора Скотта-Карра должность куратора так долго оставалась незанятой.
– А разве музей может обойтись без куратора?
– Представьте себе. Если балом правит какая-нибудь госпожа Виллебрандт. При ней одни и те же экспонаты годами пылились в одних и тех же выставочных шкафах. – Бросив взгляд на стойку приемной, Робинсон понизил голос до шепота: – И знаете что? Она ничуть не переменилась с того времени, когда я был практикантом. Эта женщина родилась старухой.
Джейн услышала глухой стук шагов и, обернувшись, увидела Фроста, который устало поднимался по лестнице из цоколя.
– Риццоли, тебе нужно спуститься и взглянуть на это.
– Что вы нашли?
– Мы не знаем.
Вслед за Фростом Джейн и Робинсон снова направились в подземное хранилище. На полу, в том месте, где детективы осматривали содержимое еще нескольких ящиков, валялась деревянная стружка.
– Мы пытались снять вон тот ящик, и я оперся о стену, – пояснил детектив Трипп. – А она вроде как подалась немного. И потом я заметил вот это. – Он указал на кирпичную кладку. – Кроу, посвети туда фонариком, чтобы Риццоли было видно.
Джейн нахмурилась, когда Кроу направил луч света на стену. Она и впрямь выглядела слегка выгнувшейся. Один из кирпичей выпал, но сквозь эту брешь Джейн видела лишь сплошную тьму.
– Там внутри полно места, – добавил Кроу. – Когда я свечу туда фонариком, я даже заднюю стену не вижу.
Джейн обернулась к Робинсону:
– Что находится за этой кладкой?
– Понятия не имею, – пробормотал куратор, в недоумении разглядывая выгнувшуюся кладку. – Я всегда полагал, что эти стены очень прочные. Но ведь здание такое старое.
– Сколько ему лет?
– По крайней мере сто пятьдесят. Так сказал сантехник, который приходил ремонтировать туалет. Понимаете, когда-то этот дом был их семейной резиденцией.
– Криспинов?
– Ну да. Они жили здесь в середине девятнадцатого века, а потом все семейство переехало в Бруклайн, в новый дом. И тогда это здание превратили в музей.
– Куда выходит эта стена? – спросил Фрост.
Робинсон немного подумал.
– Она выходит на улицу.
– Значит, за ней не может быть другого здания?
– Нет, там должен быть тротуар.
– Давайте вынем несколько кирпичей, – предложила Джейн, – и посмотрим, что там, с другой стороны.
Лицо Робинсона приобрело встревоженное выражение…
– Если вы начнете вынимать кирпичи, все развалится.
– Но эта стена явно не несущая, – возразил Трипп. – Иначе она уже давно рухнула бы.