По-видимому, общаться с публикой человек в очках хотел меньше всего, однако он смело выступил вперед, вздохнув и поправив очки, которые съехали на кончик его клювообразного носа. У этого археолога не было сходства с Индианой Джонсом. Из-за редеющих волос и глаз, немного косивших от обильного чтения, он гораздо больше смахивал на бухгалтера, который совсем некстати оказался в фокусе телекамер.
– Я доктор Николас Робинсон, – представился он. – Куратор…
– Доктор, а можно погромче? – выкрикнул один из репортеров.
– О, простите. – Доктор Робинсон откашлялся. – Я куратор Криспинского музея, это здесь, в Бостоне. Мы безмерно благодарны больнице «Пилгрим» за предложение провести компьютерную томографию Госпожи Икс. Это потрясающая возможность заглянуть в прошлое, и, судя по числу присутствующих, ваше воодушевление ничуть не уступает нашему. Моя коллега Джозефина Пульчилло, египтолог, выйдет к вам после окончания томографии. Она объявит о результатах и ответит на все ваши вопросы.
– Когда публика сможет увидеть Госпожу Икс? – громко спросил один из журналистов.
– В течение недели, я полагаю, – ответил Робинсон. – Новая экспозиция уже готова, и…
– О ней что-нибудь известно?
– Почему ее не выставляли ранее?
– Она может быть царских кровей?
– Не знаю, – признался Робинсон, нервно замигав под градом вопросов. – Для начала нужно подтвердить, что она женщина.
– Вы обнаружили ее полгода назад и до сих пор не установили пол?
– Для подобных анализов нужно время.
– Да одного взгляда будет достаточно! – воскликнул какой-то репортер, и вся толпа рассмеялась.
– Все не так просто, как вы думаете, – возразил Робинсон, и его очки снова поползли вниз. – Ей две тысячи лет, она чрезвычайно хрупкая и требует невероятной осторожности. Я ужасно нервничал сегодня уже из-за того, что ее перевозили в фургоне. В музее мы прежде всего заботимся о сохранности экспонатов. Я считаю себя хранителем Госпожи Икс, и защищать ее – мой долг. Именно поэтому мы не спешили соглашаться на предложенную больницей томографию. Мы действовали медленно, с осторожностью.
– Доктор Робинсон, что вы надеетесь узнать в ходе сегодняшней томографии?
Лицо археолога воодушевленно вспыхнуло.
– Что я надеюсь узнать? Да все! Возраст, состояние ее здоровья при жизни. Способ мумификации. А если повезет, мы даже сможем понять, от чего она умерла.
– Именно поэтому здесь присутствует судмедэксперт?
И тут вся толпа, словно многоглазое чудище, обернулась к Мауре, стоявшей в дальнем конце зала. Теперь телекамеры были нацелены на нее, и Мауре, как обычно, захотелось спрятаться куда-нибудь подальше.
– Доктор Айлз, – громко обратился к ней один из телевизионщиков, – вы пришли поставить диагноз?
– При чем здесь вообще судмедэкспертиза? – недоумевал другой.
Этот вопрос требовал немедленного ответа, иначе пресса могла все извратить.
– Судмедэкспертиза здесь ни при чем, – твердо возразила Маура. – И уж конечно, мое пребывание здесь не оплачивается.
– Тем не менее вы здесь, – заметил блондинистый красавчик с «Пятого канала».
Этот тип никогда не нравился Мауре.
– По приглашению Криспинского музея. Доктор Робинсон предположил, что в этом случае может быть полезен взгляд судмедэксперта. А потому позвонил мне на прошлой неделе и спросил, не хочу ли я присутствовать на томографии. Поверьте, любой патолог немедленно согласился бы. Госпожа Икс вызывает у меня такой же восторг, как и у вас, и мне не терпится с ней познакомиться. – Маура многозначительно взглянула на куратора. – Не пора ли начинать, доктор Робинсон?
Последняя фраза была брошена, словно спасательный круг, и куратор тут же ухватился за нее.
– Да. Да, уже пора. Пойдемте со мной, доктор Айлз.
Протиснувшись сквозь толпу, Маура последовала за Робинсоном в отделение визуальной диагностики. Когда дверь закрылась, отрезав их от сборища репортеров, куратор шумно выдохнул.
– Боже, как я ненавижу публичные выступления! – признался он. – Спасибо, что прервали эти мучения.
– Я уже напрактиковалась в этом. И даже слишком.
Они пожали друг другу руки.
– Доктор Айлз, я счастлив наконец познакомиться с вами, – сказал Робинсон. – Господин Криспин тоже был бы рад знакомству, однако несколько месяцев назад он перенес операцию на бедре и ему все еще тяжело стоять. Он просил поклониться вам.