– Не может быть!
– Боюсь, доктор Айлз права, – заметил рентгенолог. Он перевел взгляд на Мауру. – Вы имеете в виду костную мозоль на месте перелома?
– Какая еще костная мозоль? – заволновался археолог. – Что это означает?
– Это означает, что сломанная кость уже начала срастаться, когда женщина умерла. После ранения она прожила еще по крайней мере несколько недель.
– Откуда взялась эта мумия? – обернувшись к куратору, спросила Маура.
Очки Робинсона снова сползли на кончик носа, и он, словно загипнотизированный, уже поверх них продолжал разглядывать светящийся участок ноги на мониторе.
На вопрос Мауры едва слышно, почти шепотом ответила доктор Пульчилло:
– Она лежала в подвале музея. Ник… доктор Робинсон обнаружил ее в январе.
– А как она попала в музей?
Пульчилло покачала головой:
– Мы не знаем.
– Наверняка есть какие-то записи. В вашей документации должны быть упоминания о том, откуда она взялась.
– О ней никаких сведений нет, – наконец выговорил Робинсон. – Криспинскому музею сто тридцать лет, и многие документы утрачены. Мы понятия не имеем, сколько она пролежала в подвале.
– Как же случилось, что вы ее обнаружили?
В помещении работал кондиционер, но на бледном лице Робинсона все равно выступил пот.
– Три года назад я пришел в музей и принялся каталогизировать собрание. Вот и наткнулся на нее. Она лежала в ящике без всякой маркировки.
– И это вас не удивило? Что такая редкость – египетская мумия – лежит в немаркированном ящике?
– Но мумии не такие уж и редкости. В девятнадцатом веке они продавались по пять долларов за штуку, а потому американские туристы вывозили их из Египта сотнями. Так мумии оказывались на чердаках и в антикварных лавках. Цирк уродов в Ниагара-Фолс объявлял даже, будто в их коллекции есть царь Рамзес Первый. А потому неудивительно, что мумия обнаружилась и в нашем музее.
– Доктор Айлз! – позвал Брайер. – Мы получили проекционную рентгенограмму. Возможно, вы захотите взглянуть.
Маура обернулась к монитору. На экране появилось изображение, похожее на обычный рентгеновский снимок – из тех, что она развешивала на своем негатоскопе в морге. Разобраться в этой картинке она могла и без помощи рентгенолога.
– Сомневаться тут особенно не в чем, – заметил доктор Брайер.
«Да уж, – подумала Маура. – Никаких сомнений быть не может. У нее в ноге пуля».
Она вынула свой мобильный.
– Доктор Айлз! – окликнул Робинсон. – Кому вы звоните?
– Хочу организовать доставку в морг, – ответила она. – Теперь Госпожой Икс займется судмедэкспертиза.
– Мне просто так кажется, или все чудны́е дела действительно достаются нам с тобой? – спросил Барри Фрост.
Случай с Госпожой Икс и вправду чудной, подумала Джейн Риццоли, ведя машину мимо фургонов новостных телестанций и сворачивая на автостоянку бюро судмедэкспертизы. Гиены-репортеры начали тявкать уже сейчас, в восемь утра, с жадностью выискивая все подробности невероятно мрачного дела (прошлым вечером Джейн ответила лишь скептическим смешком, когда доктор Айлз сообщила о нем по телефону). Увидев телевизионные фургоны, Риццоли вдруг поняла: похоже, пора отнестись к делу серьезнее, пора призадуматься – а вдруг это все-таки не тщательно продуманный розыгрыш одинокой и вовсе не склонной шутить Мауры?
Джейн остановила машину на одном из парковочных мест и, разглядывая телевизионные фургоны, задумалась: сколько же новых камер понавезут сюда к тому моменту, когда они с Фростом выйдут из здания?
– От этой хотя бы вони не будет, – заметила Джейн.
– Но, знаешь, от мумии можно подцепить какую-нибудь гадость.
Джейн обернулась к напарнику – его бледное мальчишеское лицо приобрело по-настоящему взволнованное выражение.
– Какую еще гадость? – удивилась она.
– С тех пор как Элис уехала, я стал чаще смотреть телевизор. Вчера вечером по каналу «Дискавери» была передача о мумиях, на которых сохраняются споры плесени.
– У-у-у! Споры! Страшно-то как!
– Это не шутка, – не унимался Барри. – Из-за них можно заболеть.
– Господи! Надеюсь, Элис скоро вернется. С каналом «Дискавери» ты явно переборщил.
Воздух был омерзительно влажным, и, когда они выбрались из машины, непослушные темные волосы Джейн завились мелким бесом. За четыре года службы детективом в убойном отделе полиции она неоднократно проходила этим путем к бюро судмедэкспертизы: в январе – поскальзываясь на льду, в дождливые мартовские дни – бегом, а в августе – с трудом волоча ноги по раскаленному, словно угли, асфальту. Эту дорогу в несколько десятков шагов и само мрачное здание бюро она знала как свои пять пальцев. Раньше Джейн полагала, будто со временем она станет с легкостью преодолевать это небольшое расстояние и перестанет принимать близко к сердцу те ужасы, что каждый раз предстояло увидеть на столе из нержавеющей стали. Однако с момента рождения дочери Реджины, появившейся на свет год назад, смерть, как никогда, стала страшить Джейн. Материнство храбрости не прибавляет – напротив, ты становишься уязвимой и боишься, что вечность отнимет у тебя самое дорогое.