Произошли и другие перемены. Перед отъездом из Юты Таро свел меня с группой из Техасского университета, которая разрабатывала методы лечения нарушений, связанных с пониженной эмоциональной возбудимостью. У меня было что-то вроде того. Мора позаботился, чтобы я не попал в контрольную группу и прошел весь курс. И вот, получив диплом и убравшись поскорее, ко всем чертям, из Нью-Хейвена, я вдруг начал испытывать нечто похожее на настоящие эмоции. Передо мной открылся другой мир. Я постиг тайну человеческой мимики, узнал, что означают разные выражения, как люди пытаются скрыть или изобразить те или иные чувства. Ну и дела! Из тени выглянули на свет неприглядность, вычурность, подтекст и просто откровенная ложь межличностных отношений. Вместе с тем я обратил внимание на собственную внешность, вернее, осознал, как выгляжу со стороны. Избавился от тридцати фунтов веса. Прочел книгу «Как знакомиться с курочками: для чайников». Выполнил 182 520 сгибаний в пояснице из положения лежа. Переехал в Лос-Анджелес на Гранд-авеню. Познакомился с несколькими курочками для чайников и решил стать орнитологом. С помощью игры определил, куда вкладывать деньги. Заработал немного — возможно, мне просто повезло. Мотивация у меня была, потому что в те дни профилактический курс для гемофиликов стоил около трехсот тысяч долларов в год. А куда денешься, не будешь же каждую минуту думать, как бы не порезаться, не поцарапаться. Лечись потом, как Супер-Марио.[49] Я забросил орнитологию, поскольку выяснилось: о птицах известно практически все. Мечтал же я когда-то профессионально заниматься шахматами, почему нет? Мой рейтинг Эло[50] рос и достиг 2380. Но 11 мая 1997 года, когда компьютер «Дип Блю» победил Каспарова, я отказался от идеи продолжать шахматную карьеру. В этом не было никакого смысла. Все равно что работать арифмометром. Не отправиться ли в Сеул, чтобы играть в го как профи? Я немного выучил корейский. Оказывается, для этого нужно знать китайский, поэтому я справился и с китайским. Но, увы, в Азии не делают empanadas de achiote,[51] и я туда не поехал. Мое призвание — морская биология, понял я. И перебрался из Лос-Анджелеса в Майами. К сожалению, на меня нагоняли тоску пробы состава воды, выявление всевозможных токсических отходов. Я решил, что буду изучать биологию и специализироваться на хеморецепции.[52] А делать виолончели перестал, надоело возиться с лаками, красками и клеем. Увлекся ольфактологией.[53] Через некоторое время остыл к занятиям химией, поскольку область эта была столь индустриализованной и развивалась так стремительно, что я мог бы считать крупным везением создание хотя бы одной приличной молекулы. К черту науку. Надо написать роман. Я переехал в Уильямсбург в Бруклине. Написал несколько статей о компьютерных играх и других подобных штуках для журналов типа «Вайард», «Артфорум» и даже «Харпер’с Базар». Тамошние редакторы сказали мне, что у них полагается излагать материалы в бодром непочтительном тоне. После этого я начал пить в одиночестве виски и знакомиться с курочками для чайников. Эта фаза не затянулась. Я переключился на продажу товаров в Интернете. И передумал писать книги, потому что, когда я узнал немного больше об этом, выяснилось, что даже в наши дни и в нашу эпоху авторы ограничены довольно узким набором тем. Предполагается, что тебя должны интересовать определенные вещи, такие как, скажем, эмоции, мотивации, самовыражение, родственные связи, семья, любовь, утрата, любовь и утрата, пол, раса, искупление, женщины, мужчины, мужчины и женщины, личность, политика, политика в отношении личности, писатели, Бруклин, писатели, живущие в Бруклине, читатели, которые хотят быть писателями, живущими в Бруклине, «я», «другой», «я» против «другого», научные круги, постколониальная эпоха, взросление, пригород, 1970-е, 1980-е, 1990-е, взросление в пригородах в 1970-е, 1980-е, 1990-е, индивидуальность, места, люди, люди, которым нужны люди, типаж, внутренняя жизнь типажей, жизнь, смерть, общество, человеческая природа и, возможно, Ирландия. А у меня, конечно, ко всему этому был нулевой интерес. Кто хочет знать о внутренней жизни типажей? Да меня моя собственная жизнь не очень-то интересует. Я решил стать профессиональным игроком в покер. Отправился в Рино,[54] штат Невада. В те времена за игровыми столами было столько лохов, что любой, знающий таблицу умножения, мог сколотить мало-мальские деньги. Удалось зашибить немного. Я сделал кое-какие расчеты для казино в индейских резервациях в Юте, Аризоне и Флориде, предложив новые способы облапошивания белокожих. Наварил еще чуток зеленых. Однако остаться в профессиональной покерной сети не захотел, потому что продажи приносили дохода больше, чем онлайновые или реальные игровые столы. К тому же общаться почти ни с кем не приходилось. Еще я вел колонку в интернет-журнале «Стратегия» — чисто из ностальгических чувств. Ну и для денег, конечно.