— Отлично, — произнес я.
Только непонятно — достаточно для чего? Для того, чтобы создать новую господствующую расу всезнающих неорганических суперсуществ. Ну, по крайней мере, тогда мне будет с кем поговорить. Опаньки, окончательная разборка между человеком и машиной. Ясно, на чьей стороне я буду…
— Но не думаю, что он когда-нибудь сможет превзойти в игре человека, — продолжал Таро. — Даже если в компьютерном смысле ОМОД станет столь же могучим, как человеческий мозг… таким же умным… это не означает, что он будет обладать интуицией.
Игра жертвоприношения была похожа на го, и в отличие от шахмат люди могли играть в нее гораздо лучше, чем вычислительная техника. Самую мощную программу по игре в го все еще способен обставить игрок ниже среднего. Го очень легко поддается описанию, она близка к тому, что программисты называют чистой средой. А игра жертвоприношения слишком фрагментирована, она сильнее связана с миром, а потому в несколько миллионов раз более непредсказуема.
— Только вы уж не рассказывайте об этом никому, — сказал я. — Хотя бы не комитетам, распределяющим гранты…
— Они об этом уже догадались, — ответил он. — Вот почему мы стали… чем-то вроде корпорации. Во всяком случае, на данном этапе ОМОД в основном используется в роли помощника. — Профессор подвел меня к ряду мониторов на органических светодиодах. — Он помогает улучшить качество действий начинающих складывателей. Как продвинутые шахматы. — Этим термином шахматисты называют игру, в которой им помогают два компьютера. Я кивнул.
Он сел. Сел и я.
— Мы работаем с пятью студентами, — произнес Таро. — Двое научились играть в майяских сообществах, остальные — здесь. Один из них довольно многообещающий. Но прежде он не был складывателем.
Я ждал, что сейчас он скажет: «Но ему до вас, как до луны», но профессор воздержался от сравнений. Вместо этого он показал мне несколько графиков и пиковые всплески на том, что мы за неимением лучшего наименования называли «всемирное событийное пространство». В основном эти данные подтверждали, что игра наилучшим образом прогнозирует поведение групп людей в кризисных ситуациях.
— Она пока всего лишь очень полезна, — прокомментировал Таро, — а со временем может стать колоссально прибыльной.
Но его спонсорам нужны были другого рода предсказания. Например, игра плохо справлялась с поведением рынка как такового — и освещала только то, что будут делать на рынках люди. Вы скажете, что это одно и то же, потому что рынки зависят от человеческой психологии. Но на самом деле на рыночные колебания влияет множество не зависящих от человека факторов — промышленный временной лаг, движение капитала, погода и т. п., а чтобы все это соединить с психологией, нужна интуиция. И научить этому компьютеры очень трудно, если вообще возможно.
Значит, у Таро были те же самые проблемы, что испытывал я. Тем не менее, подумал я… Гм. Предположим, смоделированные ситуации в среднем на 0,02 процента точнее, чем усредненные прогнозы, но для такой большой компании этого все равно достаточно, чтобы делать дополнительно несколько миллионов в минуту. В наше время даже меньшее преимущество превращает компанию в этакого монстра, пожирающего рынок. Группа Уоррена, вероятно, в скором будущем станет богатейшей компанией в мире. Хотя, судя по всему, они уже сейчас опередили всех. Может, они тратят гораздо больше, чем показывают в своих отчетах. И поэтому придерживают всякую информацию об игре. Если бы у них не было вполне конкретных причин держать язык за зубами, они по всему свету раззвонили бы о результатах, которые компания получает за счет инвестирований. Люди уже не отметают с порога идею изучения игр. И стараются извлечь из этого что-нибудь для себя. Все хотят нанять будущего Джонни фон Неймана.[99]
Похоже, эти умники не хотят управлять чужими деньгами, потому что мечтают иметь собственные. Скорее всего, Линдси Уоррен и некоторые члены совета директоров планируют прикупить доступные акции, пока не стало известно об их деятельности. Или опасаются, что правительство, узнав о возможности применения игры в военной сфере, перехватит у них эти работы. Нет ли тут деталей, вызывающих беспокойство, а? Что, если Уоррен или кто-то другой выведет-таки игру на следующий уровень? Что тогда? Вдруг приспешники Линдси собираются завладеть миром и править им безраздельно? Это как если бы Таро работал над проектом «Манхэттен»,[100] но только не на Министерство обороны, а на «Марвел».[101]
Может, следует растрезвонить по всему свету все, что я знаю об игре? Да хоть сегодня вечером. Я уже давно об этом подумывал и даже записал большую часть информации, которую надо опубликовать. Тогда все смогут пользоваться игрой. Я все откладывал, потому что… ну, имелись на то причины. Мне казалось, что я еще не все продумал. Игре было трудно научиться, а уж чтобы каких высот достичь… И потом, прежде чем привлекать к ней внимание, я хотел решить с ее помощью кое-какие свои проблемы. Если честно (не хотел я об этом говорить, но теперь, когда мы с вами знаем друг друга немного лучше, мне стоит быть с вами откровенным) — я копил деньги, чтобы заказать Гарсию Торреса. В наши дни это дело нелегкое, потому что люди, которых вы нанимаете, стараются объехать вас на кривой, даже если выполняют свою работу. И все же я думал… и все же я не был уверен, что информация об игре будет полезна. Вот, скажем, плохо, что атомная бомба находится в руках у некоторых политиканов, но еще хуже, если она окажется у всех и каждого. Гм. Гм. Ммм…