Еще кивок.
— Таким образом, игровое время измеряется в изменениях состояний. Без учета продолжительности.
Марена пристально смотрела на меня.
— Еще момент: когда вы играете, вокруг вас все словно движется медленнее, да?
Она снова кивнула.
Теперь замолчал я.
— И что же, — произнесла она, — вы хотите сказать, что всего лишь просчитываете ходы?
Игрок в го обычно заглядывает на несколько ходов вперед. Профессионал — на добрую сотню.
— Верно, — ответил я. — Именно так.
Да, да. Дружеские узы! Дружба на основе игры! Братство игроков! Теперь ты, естественно, захочешь показать мне книгу. Точно? Точно.
Дело в следующем: мы, люди, увлекающиеся серьезными играми (математики называют их нетривиальными — подразумеваются го, шахматы, сёги, бридж, покер, игра жертвоприношения или важные компьютерные игры типа стратегических), знаем или предполагаем, что где-то там существует иной мир — мир целеустремленных личностей, настроенный на более мощную волну. Но это знание превращает нас в изгоев. И конечно, мы чувствуем себя выше всех остальных — пусть при этом другие здоровее, счастливее и успешнее в социально-экономическом плане, — а потому становимся невыносимыми.
— И все же, — сказала миссис Парк, — если умеешь просчитывать ходы вперед, то этого достаточно, чтобы хорошо вкладывать деньги.
— Пожалуй.
— Насколько я знаю, вы довольно успешно действовали на бирже.
— Позвольте спросить, откуда у вас такие сведения?
— От фирмы, — ответила она, произнося это слово с этакой зловещей интонацией а-ля Гришэм.[142]
— Гм.
— Вы не волнуйтесь.
— Договорились.
— Так значит… послушайте, вы не увидели конца… я хочу сказать, вы не увидели, что через год наступит конец света? Нет?
— Вы имеете в виду дату 4 Ахау? Последний день календаря?
— Верно. Двенадцать, двадцать один, двенадцать.
— Нет, не увидел, — сказал я. — Пока не увидел.
— Пожалуй, это хорошо.
У меня возникало ощущение, что мы приближаемся к завершению нашего разговора, — будто послышалось бульканье, когда из бутылки выливаются остатки. Ну же, Джед. Как тебе стать незаменимым для этой женщины? Придумай что-нибудь убедительное, зрелищное, потрясающее… нет, даже и не пытайся. Просто спроси что-нибудь.
— Можно вопрос? — нашелся я.
— Валяйте.
— Почему исследования Таро спонсируются отделением, которое специализируется на индустрии развлечений? Ведь он занимается несколько иной темой.
— Ну, теперь все считается развлечением, — усмехнулась Марена.
— И правда.
Покажи мне уже наконец книгу, думал я. Покажи мне книгу. Книгу покажи. Книгу мне.
— Как бы там ни было, Линдси всегда умеет находить баланс между развлечениями и другими вещами… Ведь почему студия сделала ремейк «Бега в молчании»[143] — потому что он купил «Ботанию», компанию, которая специализируется на закрытых гидропонических системах.
— Ясно.
— И одно хорошо подходило к другому.
— Гм. — Отлично, подумал я.
Сервайвализм.[144] Новые мормонские заморочки. Запасаются на случай катаклизмов. Кто же захочет предстать перед Иисусом на пустой желудок?
— Всякие сервайвалистские идеи, — произнесла она.
Она явно читала мои мысли. Черт, подумал я. Ненавижу телепатов.
— Да, — закивал я. — Я ведь вырос в Юте…
— Действительно…
— …а потому знаю о таких делах не понаслышке.
— Ясно.
— Ясно.
— Я хотела сказать, так оно и есть. Линдси ведь святой первой статьи. Он недавно был избран в Совет семидесяти.
— Ух ты. — Совет семидесяти был руководящим органом Святых последних дней, что-то вроде коллегии кардиналов.
— Но я с этими людьми почти не общаюсь.
— Да?
— Они меня пугают.
— Понятно. — Ну-ну, подумал я, очень мило с ее стороны — пытается меня успокоить. Не то чтобы…
— Но Линдси — человек гораздо более просвещенный, чем остальные… и как бы там ни было, они финансируют такие предприятия, которых никто другой и не касается.
— Вроде холодной сварки?
— Ну да, сварки, — сказала она. — Есть еще и тысяча других проектов. Не все они относятся к производству уплотнительных колец.
— Точно.
Для сведения везунчиков, которые не жили и не работали в районе Солт-Лейк: мы здесь с Мареной обсуждали, во-первых, ошибочное заявление, сделанное Университетом Юты в 1989 году о том, что последователи Джозефа Смита якобы освоили холодную сварку, и, во-вторых, скандал с космическим шаттлом «Челленджер», когда выяснилось: мормонский конгрессмен перевел сооружение корабля в «Мортон-Тиокол»[145] и эта компания слизнула несколько миллионов долларов с проекта, к тому же, как некоторые, должно быть, помнят, поставила ненадежный аппарат.[146] И это только два примера из множества. Да уже стало притчей во языцех, что Святые платят за научные исследования всевозможных психопатов. Научные в том смысле, как это слово понимают на Юго-Западе. Мормонские организации ежегодно тратят миллионы на выявление духов, генетическую память, генеалогические исследования с привлечением данных ДНК, культовую археологию,[147] затворничество конца света, набор выживания[148] и десятки других благоглупостей. Вообще-то низшая точка была достигнута, пожалуй, в 1998-м, когда двое исследователей в Лейтоновском институте прикладной физики заявили, что они выделили квантовую пену и создали пузырьковую вселенную. То есть впервые со времени Большого взрыва внутри известной Вселенной начала формироваться запасная. Эти чудилы сообщили, что две вселенные будут идентичными в момент расщепления, но вследствие податомной неупорядоченности станут быстро расходиться. Когда интервьюер из Си-эн-эн спросил старшего из исследователей, где находится эта вселенная, тот ответил: «Мы пребываем в ней». Неудивительно, что повторить их результаты никто не смог.