А Алат показательно развёл руками и с издёвкой спросил:
– Прости, что ты там говорил? Убейте... Ничего не скажу... Может, мне показалось?
– Это... Женщина... Страшная баба... – сквозь стоны стал выдавливать слова Нугер. – Она... Всех убьёт... Она... Там... В...
На этих словах глаза у главаря закатились под лоб, и он обмяк на траве, раскинув руки.
– Ты его убил? – спросила растерянно Мия.
– Нет, – ответил юноша. – Он всего лишь потерял сознание. Сейчас очнётся, и мы продолжим, а пока... Мия! – обратился он к подруге. – Сколько этих ублюдков здесь было?
– Я насчитала пять человек, но... Это те, кого я видела. И ещё... Что-то мне подсказывает, что в нашем доме... Там кто-то есть! И этот «кто-то» со злой и тёмной аурой...
– Ладно, с домом разберёмся чуть позже, а сейчас... – сказал Алат и закричал. – Эй! Тот, кто остался живой! Выходи! Я не собираюсь тебя искать по кустам – шарахну молнией и поджарю заживо! Выходи! Больше повторять не буду!
И юноша увидел, как из-за большого куста в конце двора показался какой-то весьма жалкий бандит. И даже большая дубина в его руках не могла придать этому заморышу и капли воинственности.
Алат сразу же подошёл к бандиту и занёс над ним свой меч, а разбойник, упав на колени и стиснув зубы, уже стал готовиться к путешествию на небеса. Правда – тут нужно отдать ему должное! – без единой мольбы о пощаде.
Но Мия не могла на это молча смотреть и попросила:
– Алат, остановись! Он меня не трогал, он вообще был против того, чтобы надо мной издевались!
– Почему же тогда он не остановил их? Скажи мне? – зло спросил юноша.
– Никто не обязан ставить на кон свою жизнь ради незнакомого человека, и уж тем более – против своих товарищей!
– Товарищей? Да они за пригоршню золота друг другу глотки перережут? Мия, ты же...
– Видишь ли... – перебила Алата подруга. – Каждый считает, что он прав, но если доказательство правды требует жертв, то она – лживая.
От пережитого ужаса, от кровавой схватки – да, видимо, и не схватки вовсе: всё предыдущее кошмарное действо напоминало просто какую-то жуткую бойню – Мию просто несло. Она, сама того не понимая, выплёскивала весь скопившийся негатив в душе на первого попавшегося человека. Мия как будто не понимала, что перед ней стоит Алат, который только что спас её и от смерти, и от надругательства.
– Я никогда не прощу тех, кто поднял на тебя руку. Искупление – смерть! – не сдавался юноша.
– Ты же мне сам говорил, что мы не можем забирать жизнь у других лишь по своему желанию. Знаешь, эти слова мне нравились больше, чем обещание убить кого-то из-за меня.
Алат по-прежнему не понимал, что происходит с девушкой, поэтому попытался объяснить:
– Мия, подруга... Очнись! Ты действительно считаешь, что я убивал этих... Этих... – не находя слов, он просто поднял с колен за шиворот пародию на бандита и потряс им перед девушкой. – Вот этих «гордых и благородных разбойников» только потому, что у меня было на то желание? Не было такого желания, вернее, не было раньше... А вот теперь... У меня оно появилось, но на очень короткое время, потому что это желание тут же трансформировалось в обязанность! В обязанность защищаться и защищать всех, кто мне дорог, да и не только... Всех – кто нуждается в моей защите! А ты... Ты сейчас напоминаешь мне некоторых людей из моего... Из одного Мира, которые говорили и про «слезу ребёнка», и про «ударили по левой щеке – подставь правую», и про «непротивление злу насилием»... Из-за таких «непротивленцев» всегда страдают другие, ни в чём не повинные люди, и всё потому, что именно «непротивленцы» и позволяют злу поднять голову и отрастить себе длинные руки с тяжёлым мечом... А люди со злом в душе никогда не заморачиваются никакими моральными запретами, для них нет разницы сколько людей погубить, чтобы достичь своей мерзкой цели – одного или миллион... Добро только тогда сможет победить зло, когда оно будет с кулаками! А убивать... Помнишь, дядя Гренос приводил нам пример, он говорил: «У разбойника на поясе – нож, и у воина на поясе – нож... У разбойника – чтобы нападать, у воина – чтобы защищать... Но и один нож, и другой – чтобы убивать...». А ещё, Мия... Пойми, детство для нас с тобой кончилось – привыкай жить по-взрослому...
Мия от такой отповеди стояла красная как рак, ей было безумно стыдно за свои предыдущие слова, тем более что она только сейчас ясно осознала: Алат мог погибнуть, ведь его рубили не деревянными мечами, как на тренировках с Мастером.
А ещё...
Она каким-то женским чутьём поняла: насколько ей дорог этот юноша, готовый отдать за неё свою жизнь.
Мия посмотрела на валяющегося у ног Алата «благородного бандита» и сказала уже твёрдым голосом: